Животный мир Индии и человек - страница 14

Также они пугают непослушных детей: «Будешь шуметь – ворон схватит тебя и унесёт». Дети (или, скорее их матери) называют ворона koko.

Повсюду в мире женщины склонны «нанизывать красивые слова как бисер на нитку, составляя лишённые смысла фразы, и вкладывать глубокий смысл в бессмысленное пустословие»[43], но, признавая изначальную правоту «женской болтовни», как отдельную вещь и часть данной нам Богом сладости жизни, не будет большим преувеличением воспринимать как свидетельство огромного социального неравенства индийский – «chhoti boli»[44] – бессвязную и ребяческую речь, что-то вроде самостоятельного языка, используемого женщинами, совершенно бесправными и с примитивным интеллектом. Любовь, здравый смысл и остроумие легко могут быть переданы этим языком, содержащим в себе богатый набор ласкательных слов и выражений, но для беспристрастного взгляда он является ещё одним признаком неблагополучного положения дел в стране, в которой противоестественное обращение с женщинами, отказ от их образования и их изоляция является нормой. Тем не менее, если женщины Индии и имеют недостатки, вызванные тем, что их положение в обществе ограничено ролью домохозяйки, они так же имеют и свои достоинства, и их реальное социальное состояние должно быть изучено реформаторами до того, как они бросятся исправлять замеченные ими изъяны.

Для большинства индийских женщин вороны выступают как своего рода разновидность плутов и воришек, и есть веские основания для такой оценки. Все они – подлые обманщики и воры, чья пища – падаль и отбросы, и они превосходят всех известных, накапливающих запасы животных – собирателей, в умении прятать найденные предметы. «Лебедь (символ благородства) улетел прочь, и тигр (царь зверей) назначил ворона (плута и мошенника) своим министром», – многократно цитируемое изречение из популярной сказки. Необходимо достаточно близкое общение с этой птицей, чтобы беспристрастно оценить эту сторону её характера. Однажды я взял из гнезда пару лесных ворон[45] – тех же воронов, но размером поменьше, которые потом жили со мной в течение трех лет, пока их у меня не сманили их новоявленные супруги – дикие вороны. Их совершенно невероятное озорство, страсть к разрушительным действиям исподтишка, чередовались со странными вспышками беспричинной злобы, во время которых они готовы были расклевать пятку спешащего слуги и, особенно, задать взбучку ненавидевшей их маленькой собачонке. Когда этой собаке удавалось где-нибудь раздобыть кость, они тут же оказывались рядом и, совсем как злодеи на сцене театра, важно выступая, сговаривались начать совместные боевые действия против неё, после чего начинали, ловко маневрируя, нападать на собачонку, получая явное удовольствие от своих действий. Со своей стороны собака научилась выслеживать и разорять вороньи тайники. Невероятный восторг, в который их приводили блестящие предметы, заслуживает отдельного разговора. Ложка в моей утренней чашке чая, выпитой в саду или на веранде, вызывала у них гораздо больший интерес, чем смазанный маслом поджаренный хлебец и они никогда не прекращали попыток вытянуть за цепочку мои часы, страстно желанную для них игрушку. Все блестящие вещицы, находившиеся в пределах их досягаемости, были проворно закопаны, выкопаны вновь, снова тщательно закопаны со всеми необходимыми мерами предосторожности и, в конце концов, забыты через несколько дней. В жару они очень любили играть с кусочками льда, которые они не только ели, но и прятали, чтобы использовать в будущем. Но лёд, подобно сказочному золоту