– Как можно! Я художник-портретист. Хотите, напишу ваш портрет? Могу и в полный рост – обнаженную натуру, думаю, публика будет в восторге.
– Серега, сбавь обороты, – резко бросил Смуров. – Давайте лучше выпьем.
– Вот это правильно, только у меня еще приборов нет, – заволновался Кричковский.
– А вон Юра уже на подходе, – успокоил его Виктор.
Как только официант отошел от столика, Кричковский, взяв на себя руководящую и говорящую роль, молниеносно налил всем водки, и провозгласив короткий тост «За встречу!», в мгновение ока опустошил свою рюмку. Затем, наживив на вилку небольшой крепенький маринованный белый грибок, с вожделением его оглядел, отправил в рот и сосредоточенно задвигал челюстями.
– Грибочки-то, съедобные? – насмешливо спросила Карина.
– А грибы все съедобные, правда, некоторые только один раз, – хохотнул Кричковский.
– Занятный у тебя друг, адвокат, – усмехнулась Карина.
– И занятный, и совсем не занятый, можно сказать, совершенно свободный художник, – пережевывая очередной боровичок, захихикал Сергей. – Эх! Хорошо сидим! Одно удовольствие вот так сидеть спокойненько за столиком и не тужить!
– Да уж лучше, чем потом в туалете тужиться, – съязвил Смуров. – Так что не увлекайся водкой, нам нужно быть в боевой форме.
– Любите выпить, мастер? – встряла в разговор Карина.
– Да уж, грешен, и женщин тоже люблю, – покаянно признался Сергей, наливая всем полные рюмки.
– Не части, Сергуня! Эх, не доведут тебя до добра водка и бабы! – покачал головой Смуров.
– Ты не прав, Витек, – встрепенулся Кричковский. – Я живописец! А художник не имеет права разочаровываться в двух основополагающих вещах: выпивке и женщинах. Иначе где же тогда черпать вдохновение?
– Ну, а как это соотносится с более возвышенными вещами, смыслом жизни, наконец? – завелся Смуров.
– А смысл жизни как раз и состоит в получении удовольствия, а что может его доставить лучше хорошей выпивки и чувственной любовницы? – глубокомысленно изрек Сергей.
– Ну, нельзя же все сводить к одной физиологии, – не унимался Виктор.
– Господа, брейк! Вы, кажется, забыли, что не одни, – напомнила спорщикам о своем присутствии Карина. – Вы же, по-моему, хотели о чем-то меня расспросить, господин адвокат?
– Да, Карина, извини. Знаешь, я чтобы было понятнее, расскажу, зачем нам нужна от тебя информация. – Смуров стал вводить теледиву в курс дела. Пока он, часто перебиваемый Кричковским, подробно рассказывал о пропавших картине и фотографиях, убийстве Прокатило, исчезновении его жены, они, между делом, втроем успели допить графин водки, под принесенные горячие блюда опустошить бутылку вина, заказать и прикончить десерты, коньяк и кофе, повторить один раз, затем другой, третий, и через пару часов это была уже сплоченная команда единомышленников. Карина сообщила, что показанную фотографию Танцоровой ей в декабре прошлого года подарила сама Марина, с которой она довольно близко знакома, так как часто вместе посещала сауну в оздоровительном центре «София». После этого Кричковский припомнил, что мелькнувшая на экране фотография Танцоровой действительно несколько отличалась от снимков, сделанных им. Так что вопрос, казалось, был снят с повестки дня, а точнее ночи. Но подогретые выпитым алкоголем сотрапезники продолжали заинтересованно обсуждать произошедшие события и даже наметили кое-какой план решительных действий. Обсуждение затянулось далеко за полночь, после чего нетвердо стоящие на ногах компаньоны, оставив свои авто на охраняемой стоянке возле ресторана, отправились по домам на такси. Сначала подвезли Кричковского, который долго пытался зазвать всех к себе, включая терпеливо наблюдавшего эту сцену таксиста, пока Смуров, выйдя из салона, на ушко доходчиво не прояснил ему ситуацию. Затем Виктор с Кариной очутились у нее дома, и далее события разворачивались по вполне понятному сценарию. Давно не бывший с женщиной Смуров действовал страстно и неутомимо, тем более, что разгорячившаяся партнерша самозабвенно помогала ему.
