Жизнь Антона Чехова - страница 73
Александр писал Антону, что в Новороссийске не хватает докторов, что земля дешева, и называл расценки за визит и за квартиру. Однако расписанное им же самим убожество новороссийской жизни едва ли могло прельстить Антона или Ваню, и они отказались от братова приглашения. Не пощадил Александр и Машиных нежных ушей, доложив ей 18 декабря, что хочет «зажить другою жизнью, где бы тебя не пилили день и ночь, где бы не досаждали старческим кашлем и рваными чулками со сквозящими грязными пальцами»[99].
Коля по-прежнему где-то скрывался, перебиваясь карикатурами в «Будильнике» и авансами от Лейкина. Куда-то пропал и Пальмин – ни Антон, ни Лейкин ничего не слышали о нем с марта. Четырнадцатого сентября Антон оправдывался перед редактором «Осколков» за Колины прегрешения: «Все дело не в выпивательстве, а в femme. Женщина! Половой инстинкт мешает работать больше, чем водка… Пойдет слабый человек к бабе, завалится в ее перину и лежит с ней, пока рези в пахах не начнутся… Николаева баба – это жирный кусок мяса, любящий выпить и закусить… Перед coitus всегда пьет и ест, и любовнику трудно удержаться, чтобы самому не выпить и не закусить пикулей (у них всегда пикули!). Агафопода тоже крутит баба… Когда эти две бабы отстанут, черт их знает!»
Семейство Чеховых жило теперь таким составом: Антон, Евгения Яковлевна, Маша, Миша, тетя Феничка и – когда не ночевал у Гаврилова в амбаре – Павел Егорович. Коля перебрался от Анны Гольден в какие-то скверные меблирашки. Ваня же, напротив, получив место смотрителя в казенной начальной школе, имел теперь пятикомнатную квартиру на Арбате с бесплатными дровами и освещением, прислугу и, к великой радости Павла Егоровича, фуражку с кокардой и учительский фрак. Александр был за тридевять земель в Новороссийске. В конце ноября Чеховы перебрались в более просторную квартиру на той же Якиманке – в дом Клименкова, напротив церкви Святого Иоанна Воина. Впервые у каждого члена семьи была своя комната. Возобновились и званые вечера по вторникам. Чеховские друзья, будь то чудаковатый Пальмин или кокетливые сестры Марковы, полюбили этот гостеприимный дом. Единственной помехой был живущий этажом выше кухмистер Петр Подпорин, который сдавал свое помещение в аренду под свадьбы, балы и обеды, и над головами Чеховых то и дело слышалась музыка с пением и плясками или поминальные причитания.