Я очень рано начала себя осознавать, и это было необычно. Я где-то читала, что Лев Толстой начал осознавать себя в две недели! Я родилась в мае, и первые мои ощущения были, что я лежу на сене, а рядом лежит большая бутылка с соской. Наверно, это был июль – август, когда убирают на зиму сено. Взрослые работали, а меня положили на копну сена! Значит, мне было чуть больше двух месяцев. Я знаю, что не могу еще ни сидеть, ни ходить, бутылочка с соской мне не нравится, никого рядом нет: кто оставил меня на копне сена?
Следующее раннее воспоминание. Я уже стою на ногах. Стою в комнате. Комната небольшая, на окнах нет занавесок, и я вижу снопы солнечных лучей, в которых искрятся пылинки. Я очень долго и внимательно разглядываю свет. Все свое детство я ощущала некое присутствие рядом с собой кого-то невидимого. Я прекрасно знала, что мне делать в том или ином случае. Взрослые удивлялись: откуда у маленькой девочки столько расторопности и умений? Во мне поселился, наверно, очень древний Дух?
А еще с раннего детства мне запомнился повторяющийся сон. Он мне снился постоянно с того момента, как я переехала с бабушкой жить в Ригу. Я часто просыпалась с чувством облегчения, что это всего лишь сон. Раз в неделю мы с бабушкой ездили в баню. После бани возвращались на трамвае домой. Меня в трамвае часто укачивало, и мне становилось плохо. Был ли сон отражением моих физических недомоганий или это было какое-то невротическое расстройство, я не знаю, но он стал моим кошмаром детства.
Мне снилось, что я еду в трамвае, затем он останавливается, и я выхожу из него. Я направляюсь своей дорогой, а трамвай вдруг сходит с рельсов и продолжает ехать за мной. Я, видя такое дело, начинаю от него убегать – трамвай за мной. Я забегаю на детскую площадку – и трамвай за мной! Я забегаю на горку – и трамвай тоже за мной едет на горку! Я начинаю кричать и… просыпаюсь.
Наверно, это было невротическое расстройство, потому что я, играя в песочнице с другими детьми, завидев движущуюся машину, начинала кричать и плакать. Дети окружали меня и говорили:
– Машина далеко, она не поедет в песочницу. Не плачь, ты, глупая! – И для убедительности стучали мне лопатками по плечам и по спине.
А я долго не могла успокоиться, так мне было страшно. Даже будучи взрослой женщиной, я боялась переходить дорогу, потому что на подсознательном уровне почему-то ощущала, что машины едут сами по себе, они никем не управляются!
Сейчас я думаю, что мой бег наперегонки с трамваем означал только одно: мне предстоит прожить жизнь, полную ограничений. Когда я училась в старших классах (мне было лет шестнадцать-семнадцать), я увидела очень странный сон. Это был первый сон, который я запомнила в малейших подробностях.
Я одета в спортивный костюм. Я нахожусь в незнакомом пространстве, это какое-то просторное помещение, я нахожусь в этой комнате, я – дух. Я летаю туда-сюда, словно меня заперли здесь.
Вдруг кто-то хватает меня за шиворот (если у духа есть шиворот… но я воспринимаю это именно так). И со всего маху бросает меня в стену. Я не чувствую боли, но я растекаюсь по этой стене и скатываюсь частями на пол. На полу моя субстанция собирается снова в то, что есть мое Я (фильмы «Терминатор» 1984 года и «Судный день» 1990-го еще не вышли на экраны!).
Когда прихожу в себя от удара, я снова взлетаю и отлетаю на некоторое расстояние от стены. На стене я читаю слово, написанное метровыми буквами: «Жизнь». Просыпаюсь…
