Так он и сидел, пока первые лучи солнца не стали пробиваться в окно.
– Ленку не видел? – на пороге стоял Стёпа.
– Она ушла, – ответил Стас. Он сразу понял, что парень её ищет неспроста. – А что?
– Да так, – улыбнулся Степа. Забавно, но когда на его лице появлялась улыбка, признаки интеллекта улетучивались. – Просто хотел с ней поболтать перед работой.
– С утра её не видел, – добавил Хамелеон и с удовольствием заметил желаемый результат – Стёпа изменился в лице. Не сказав ни слова, он пулей вылетел из комнаты.
«Ой, так она тебе нравится. Простите, не знал» – усмехнулся про себя Хамелеон и отвернулся к окну.
– Странно, почему из твоей комнаты вылетают люди, – услышал он знакомый голос и повернулся. На пороге стоял Виктор. Он выглядел как герой из какого-нибудь черно-белого фильма: высокий, в темном костюме и классическом пальто, в шляпе и с тростью в руках. Его глаза сияли интеллектом, а губы тронула едва заметная улыбка.
– Вы… ты же обещал зайти вечером? – спросил Стас. Он был поражен ранним визитом Виктора, но одновременно был несказанно этому рад ему.
– Бурная ночь? – Виктор прошел в комнату и, сняв со спинки стула носок, сел.
– Да, – Стас почувствовал, как его щеки начинают гореть. «Вы, конечно же, знаете про Лену».
– Рад, что ты так быстро освоился, – улыбнулся совсем по-отечески Виктор и тут же стал серьёзен. – Сейчас я тебя проинструктирую, так что слушай внимательно. – Виктор внимательно посмотрел на Стаса и, прикрыв глаза, улыбнулся. – Ты наверно голодный?
Только тут Стас осознал, что в его желудки более суток не было ничего, кроме алкоголя (при этой мысли у него забурчало в животе).
– О, – усмехнулся Виктор, – кажется, твое чрево отвечает за тебя. Пойдём. – Он встал и подошел к двери. – Проинструктирую тебя за завтраком.
– А вы подбираете только сирот? – спросил Стас, когда они оказались на улице. Застегнув куртку до самого подбородка, он зябко поежился и засунул руки в карманы.
– В основном, – кивнул Виктор. – Как бы грубо это не прозвучало, о сиротах никто не станет беспокоиться, если они внезапно исчезнут. Ежегодно погибает несколько сотен наблюдателей. А сколько сирот выходит в жизнь из своих детских домов? Несколько тысяч. И нет, – сказал Виктор, опередив вопрос Стаса, – дело не только в этом. Признаюсь, все сироты особенные. Они рано становятся взрослыми. Они не испорчены родительской любовью, они не знают, что такое забота.
– То есть, они не маменькины сынки?
– Получается так. Вообще, ты часто будешь слышать про излишнюю жестокость, ты будешь видеть много крови и убийств. Скажу даже больше – тебе придется убивать.
Стас промолчал, уставившись под ноги. Убивать. То есть, получается, решать, кто заслуживает жизни, а кто нет. Как кто-то может делать такой выбор? Еще вчера у него был шанс отказаться, но теперь ему придется стать палачом поневоле.
– Старайся не думать об этом, – прервал его размышления Виктор. – Излишние самокопания и анализ собственных поступков не приводят к добру.
– Постараюсь, – кивнул Стас.
– И мы не палачи, – тихо добавил Виктор со странной интонацией. Казалось, будто он оправдывается сам перед собой.
В это время они дошли до кафе. Пропустив Стаса вперед, Виктор подозвал жестом официантку.
– Люсь, принеси как обычно, плюс кое-что для молодого человека, который вчера хватил лишнего.
Кивнув, девушка удалилась.
– У вас все схвачено, – улыбнулся Стас, снимая куртку.
