Жизнь Хамелеона. Наблюдатель - страница 27

Виктор поднялся и встал напротив окна, сложив руки за спиной.

– Но ведь я спас мальчика… О, Боже! А если гуль….

– Нет, – перебил его Виктор. – Мальчик вне опасности. Гуль мертв, – Виктор развернулся и посмотрел Стасу в глаза. – Ты должен был его убить.

– Да, но…

– Никаких «но». Он нарушил правило, переступил запретную черту. Не стоит так смотреть на меня. Знаешь, я видел то время, когда люди думали, что вправе решать, кому жить, а кому умереть совершенно без разбора. Они убивали бездумно. Они сами придумывали, кто прав, а кто виноват, кто сверхчеловек, а кто – всего лишь отбросы, которые следует уничтожить. Они убивали направо и налево, разбивали семьи, рушили города. Тогда погибали тысячи, сотни тысяч невинных, миллионы. Но мы делаем все, чтобы этого избежать. Ты еще совсем молод, но скоро ты сам все поймешь. Не сегодня, не завтра, но скоро.

– Но если так, почему сразу не убить всех монстров? – Стас поднял глаза на Виктора.

– Потому что мы не такие. Мы всего лишь наблюдатели, которые следят за тем, чтобы все оставалось в равновесии.

Виктор замолчал, глядя в окно. Он был погружен в свои мысли, воспоминания, которые отражались на его лице лишь движением бровей.

– Что это была за война? – робко спросил Стас.

– Мировая… – Виктор повернулся к юному наблюдателю, и на его лице мелькнула улыбка. – Ты хочешь, чтобы я тебе рассказал?

– Да, – кивнул Стас. После всего случившегося ему просто хотелось поговорить с Виктором.

– Ну что ж, – Виктор пододвинул стул к постели Стаса. – Я был чуть старше тебя, когда попал на фронт. Признаюсь, я не хотел этого, я боялся войны, но меня просто заставили. До этого я никогда не держал оружия в руках, только лопату или соху. Знаешь, я рано остался сиротой, меня воспитывал староста деревни, он же и проводил на фронт. Я должен был там умереть, – Виктор вздохнул. – Тогда впервые был применен отравляющий газ…

– Так это была Первая Мировая? – удивился Стас.

– Именно. И в тот день, когда я лежал на земле, задыхаясь от разъедающего легкие газа, со сломанной ногой и несколькими ранениями, ко мне явился Хозяин. Он показал мне мою жизнь с другой стороны и предложил то, от чего я не смог отказаться. На одной стороне чаши весов – смерть, на другой – жизнь, но какая, я тогда не подозревал. Я ни капли не жалею о своем выборе. Вот так вот. Да, я очень старый, – устало улыбнулся Виктор.

– Похоже на спасение, – протянул Стас. Он чувствовал, как мысли начинают путаться, по всему телу разливается странный жар. Прикрыв глаза, он откинулся на подушку. Когда на его лоб легла холодная рука, он открыл глаза и увидел встревоженное лицо Виктора. – Кажется, я умираю…

Когда Стас снова открыл глаза, ему показалось, что прошла целая вечность, и он разучился дышать. Все тело ныло, голова была будто налита свинцом. Хоть в комнате и было темно, он сразу же заметил Виктора, дремавшего на стуле возле окна. Собравшись с силами, Стас приподнялся. Где-то в груди резко кольнуло, и он застонал.

– Стас? – спустя мгновение Виктор оказался около него. – Лежи спокойно. Все оказалось сложнее, чем мы думали.

– Только не говори, что вы вытащили меня с того света.

– Да, у Хозяина и там есть связи, – улыбнулся куратор.

Глава 7. Ника

Еще будучи совсем мальчишкой, Стас буквально кипел от негодования, когда все вокруг него носились. Лена заходила по пять–шесть раз в день, меняла повязки и вечно спрашивала, чуть ли не материнским голосом, не надо ли ему что-нибудь. В перерывы между ее посещениями наведывался Виктор. Играл роль строго, но заботливого ментора. Он то ругал, то наставлял на путь истинный. Но в его словах всегда сквозило что-то еще, незнакомая Стасу интонация. Почему-то голос наставника напоминал ему голос отца.