Жизнь и ее суррогаты. Как формируются зависимости - страница 2

Критически важно то, что зависимость возникает не просто от употребления тех или иных субстанций; не является она и неизбежным следствием определенного личностного или наследственного фона, хотя, конечно, и эти факторы играют определенную роль. Зависимость – это усвоенное в процессе обучения соотношение между временем и способом употребления наркотических или иных субстанций и предрасположенностью личности, культурным и физическим окружением, а также социальными и эмоциональными потребностями. Очень важна также стадия созревания головного мозга. Зависимость редко развивается у людей, впервые попробовавших наркотики в возрасте старше двадцати пяти лет; зависимость уходит – с лечением или без него – в середине третьего десятка, когда мозг становится полностью зрелым. В самом деле, в 90 процентах случаев зависимости употребление наркотиков начинается в юности, а заканчивается в возрасте около тридцати лет.

Понимание зависимости как нарушения развития имеет далеко идущие последствия. Во-первых, если зависимость является следствием нарушения процесса обучения, то понятно, что война с наркотиками абсолютно бессмысленна. Удивительно, но лишь 10–20 процентов тех, кто пробует даже такие «тяжелые» наркотики, как героин, кристаллический кокаин и метамфетамин, становятся по-настоящему зависимыми. И эта группа, в которой очень высок процент детских психических травм и фоновых душевных расстройств, всегда найдет способ навязчивого и противозаконного самолечения, какую бы борьбу с наркотиками мы ни вели. В таком контексте представляется, что попытка покончить с зависимостями путем запрета тех или иных активных субстанций сродни попытке остановить навязчивое мытье рук с помощью запрета – одного за другим – разных сортов мыла. Можно заставить людей, находящихся в тисках зависимости, употреблять более или менее вредные субстанции, но это не позволит решить реальную проблему.

Во-вторых, если принять, что зависимость – это расстройство, связанное с обучением, то получится, что это не всегда пожизненное расстройство, требующее пожизненного же лечения и наклеивания ярлыков: исследования показывают, что в большинстве случаев кокаиновая, алкогольная, медикаментозная и гашишная зависимость проходит до тридцати лет без лечения. Точно так же от одной трети до половины детей, которым ставили диагноз СДВГ, выздоравливают, становясь взрослыми, и исход не зависит от того, получали они лечение или нет. Конечно, выздоровление имеет место не всегда, и это оказывает большое негативное влияние на качество их жизни. И, наконец, взгляд с точки зрения обучения позволяет понять суть и других расстройств – от тревожности до шизофрении, от биполярного расстройства до депрессии, – которые часто предшествуют возникновению зависимостей и которые можно лечить такими же способами.

Книга «Несломанный мозг», бросая вызов как идее о «сломанном мозге» страдающих зависимостями, так и идее о «личности, склонной к зависимости», предлагает новое мышление в отношении наркотиков, потребности в них и побуждениям к их употреблению, каковые проявляются как в крайних формах (инъекции тяжелых наркотиков), так и в менее экстравагантных формах (нарушения пищевого поведения).

Пока я жду, когда машина оценит структуру мягких тканей под крышей моего черепа, я не могу удержаться от размышлений об органе, который ученые считают самым сложным объектом вселенной. Я знаю, что весь наш опыт, все наши впечатления и переживания каким-то образом записаны в нашем мозге. Где-то, в прихотливо изогнутых складках пульсирующей поверхности моего мозга, должно храниться эхо всего, что я когда-то усвоила, независимо от того, помню я об этом или нет, где хранятся все когда-либо сделанные мною осознанные и неосознанные выборы.