Как и положено, сначала новые десятиклассники ведут в школу новых первоклашек, а потом справа по одному, поклассно в дверях школы исчезают и остальные. Причём чем ближе к школьным дверям, тем быстрее крутится в голове мысль: «Всё. Всё. Вот и лето прошло, прошло…».
Понимая необратимость свершившегося, начинаешь думать уже о реальных вещах – где и с кем сесть?
Особых правил в этом процессе не существовало. Дети рассаживались по взаимным интересам. Интересы в ту пору были еще далеко бесполые и определялись в основном общими уличными или школьными делами. И рассаживались, конечно, пацаны с пацанами, а девчонки с девчонками.
Входил классный руководитель и после обычных слов о начале учебного года, об ответственности за учёбу, которая обязательно должна возрасти, поскольку «… вы стали на год старше, а, следовательно, и умнее…», разрушала всю идиллию по рассаживанию. Она пересаживала ребят так, как считала нужным.
Но придерживались этого порядка только на уроках, которые вела она. Конфликтовать и проявлять неучтивость к классному руководителю было не принято.
* * *
А вот и наш Гек! Так его звали и в школе, и на улице, и дома.
Худенький мальчик, он подрос за лето и стал одним из самых высоких в классе. Живые, почти чёрные карие глаза с детским любопытством посматривали на окружающий мир. Пожалуй, немногое, что отличало его от остальных детей, это природное чувство самоорганизации. Он старался ничего не забывать и не терять. Это привила ему бабушка.
Человек достаточно жесткий, она работала по двенадцать часов в сутки, и времени на сюсюкание с внуком у неё не было.
Все его школьные принадлежности всегда были аккуратно сложены в портфеле, на парте не было ничего лишнего. Такой же образцовый порядок был и дома – в шкафу, на полках, где лежали его вещи, на столе, за которым он занимался. Лет с четырех Гек сам заправлял кровать. Он никогда не спешил, но редко опаздывал, умел рассчитывать свое время.
Не по-детски раздражался, если его внутренний упорядоченный мирок дезорганизовывался, когда его планы рушились по причинам от него не зависящим. Настырный и упрямый. Мог спорить, и даже драться до изнеможения за свои детские, порой неправые идеалы.
С детства романтик и выдумщик он легко увлекал своими авантюрными идеями сверстников. Ну, а если уж приходилось нести ответ за содеянное, не прятался за спины товарищей.
В таких случаях бесстрашно смотрел взрослым в глаза, что ими воспринималось как дерзость и страшно раздражало. На его месте другой ребенок мог бы отделаться простым нравоучением, его же всегда наказывали на полную катушку.
Наказаний не боялся, скорее, относился к ним как к неизбежности. Сказывалась закалка с раннего детства. Что может быть страшнее темного угольного чулана для ребенка в два-три года?
Взрослые, конечно чувствовали его «никакое» отношение к наказаниям, и это злило их еще больше. «Значит, неисправимый, – думали они.»
Он же зачастую думал, что надо бы и повиниться. Да не всегда хватало гибкости и, отчасти, мужества. Это всегда было труднее даже, чем понести наказание.
Такой, казалось бы, непростой, ершистый характер не мешал ему быть добрым и ласковым ребенком, уважать старших, любить родных.
Пятый класс. Начальная школа закончилась. В школе ввели кабинетную систему.
В класс Гека назначили нового классного руководителя. Классной руководительнице 5-А класса было лет двадцать пять. Высокая, несколько угловатая брюнетка с тонкими чертами лица и огромными карими глазами.
