Жизнь и смерть в «Дакоте» - страница 16

. Я бы многое переиначил, перекроил, чтоб лучше сидело, так сказать. Да только не подступишься к важнейшим вещам. Потому что все главные кнопки в «их» руках, на них без устали жмут, поверьте мне на слово. «Их» главное оружие – ложь, поэтому в противовес я требую правды! “Gimme Some Truth!” Тогда «они» прибегают к репрессивным методам – благо средства для этого имеются. Здесь выбор большой: от газетной кампании и угрозы высылки из страны до полицейских дубинок и тюрьмы. Глядишь – а от свободы одна статуя осталась, и та до наших дней уж заржавела малость…

А все-таки сердце радуется, как взглянешь на эту позеленевшую даму. В старой Европе и того нет, там все предано забвению – идеалы революции давно не в почете. А ведь мы пытались как-то расшевелить британское цветущее болотце, на это Ирландия и создана, чтобы не давать другим заплесневеть окончательно. Уже поэтому мы и хороши! Да здравствует беспокойный дух Ирландии ныне, и присно, и во веки веков! Да испустят дух все ее великодержавные враги! Аминь.

Хотя и не моя епархия, но я бы нашел, что сказать с амвона. Сегодня говорит проповедник Джон Леннон – спешите видеть и слышать!

Берегись, Леннон! Есть вещи недопустимые, непростительные. Ты скоро заплатишь за все твои мерзости и богохульства. Вот увидишь!

Да что вам, жалко, что ли? Чего вы ко мне прицепились? Я думаю про себя, это не может никому помешать. Чего вы взъелись, а? Раньше слова сказать не давали, а теперь уж и подумать ничего нельзя! Нет, ребята, так дело не пойдет! Да и потом, откуда вы знаете, что я всерьез все это думаю? Может, я шучу… Шуток не понимаете!

Ну шути, шути… Дошутишься! Ты у нас уже давно на заметке.

Я включил звук у телевизора. Я вдруг вспотел.

«…Группа туристов заблудилась в Андах. Со вчерашнего дня с ними потеряна связь. Наш корреспондент сообщает, что поисковая партия…», – говорила молодая дикторша с безупречными зубами и выразительным бюстом.

Гораздо безопаснее слушать, что она там чирикает про туристов, и потом волноваться весь день об их судьбе, чем думать свои собственные мысли. Бедненькие, заблудились… Какой кошмар! Надо их спасать! Нечего было лезть, куда не надо! В Анды их, видите ли, понесло! А зачем? Кто их туда звал, этих спортивных кретинов? И почему теперь я, Джон Леннон, должен тратить на каких-то незнакомых остолопов мое драгоценное время? И мою умственную энергию? Нет уж, извините, подвиньтесь – я буду думать о том, что меня интересует. Не надо мне подсовывать темы для размышления: мы не в школе! Я уж как-нибудь и без вас обойдусь! А угрозы – дело не новое. Мы уже привыкшие! И аварию, и триппер мы пережили. И эти гнусные голоса мне не указ!

Я почесал подбородок, посмотрел на пожелтевшие от сигарет пальцы.

Что-то эти включения (назовем их так) участились в последнее время. Не пора ли слинять в наш загородный дом? Позвоню-ка я Фреду и дам ему указания на этот счет. Иметь деньги иной раз чертовски полезно. Что бы мы с Йоко делали, если б не деньги, как в моей старой песне говорится “…Give Мe Мoney!” Но это я запел, когда стало ясно, что ничего другого от общества на этой его стадии развития ждать не приходится. Мы, видите ли, живем при капитализме, и все, что здесь имеет вес, – это деньги, и чем их у тебя больше, тем лучше с тобой обращаются. Такая вот допотопная жизненная установка определяет правила игры… Ничего не поделаешь! В Риме надо жить как римлянин.