Жизнь. Инструкция по устройству, эксплуатации, ремонту и мерам безопасности - страница 15

Прекратите стареть!!!

Лена Сатарова познакомилась со многими молодыми людьми из разных стран и внезапно поняла, что в 25-летний возраст в Украине – это уже почти диагноз.

На 7 вечера у меня назначена встреча с Начо – симпатичным уругвайским парнем, с которым нас свел Тиндер. Начо 24, а это значит, он всего на год младше меня.

За лёгким ужином парень рассказывает, что только приехал из Новой Зеландии. Туда он отправился поработать строителем, чтобы на вырученные деньги путешествовать, знакомиться с новыми культурами и понять, чем же он хочет заниматься дальше. Понять – и только приступить к учебе. Напоминаю, Начо 24.

«А почему именно Новая Зеландия?» – спрашиваю я. «Да просто для нас там упрощенные условия по рабочей визе. Ну а потом – почему бы и не Новая Зеландия, какая разница», – отвечает Начо.

Вчера я встречалась с Джимом (Тиндер – отличная вещь, когда ты не в Киеве). Ему 25, в Таиланд он приехал отпраздновать окончание учёбы. Праздновать собирается как минимум год.

Позавчера был израильтянин украинского происхождения Женя. На его родине тема «осознания себя» раскрывается особенным путём – сразу после школы здоровых молодых ребят и девчонок, всех без исключения, на год-два забирают в армию. Как рассказывает Женя, армия в Израиле – это «никакой дедовщины, и все по-настоящему». Я с пониманием киваю, потому что помню свое удивление при виде израильских призывников: спортивные, собранные и с какой-то неведомой гордостью в глазах.

«А ты что?» – спрашивают меня ребята. А что, собственно, я.

В моей стране 25 – это уже огого и очень поздно (а 35 – так вообще плети шарф и не рыпайся)! У моих ровесников по два высших, опыта работы лет по семь, какие-то проекты, вопросы, «ничего изменить нельзя».

В 25 мы все уже отлично разбираемся в виски (граппе, текиле, коньяке, хороших винах), философски относимся к изменам, цинично к безрассудствам, а по вечерам, закрывшись в тёмной прокуренной комнате, ностальгируем по романтике под звуки новоорлеанского джаза. Как старые бабушки в очереди за гречкой.

А потом происходит то, что описал мой коллега Влад Недогибченко. Обнаруживаешь себя в небытие, занимаясь делом, которое не то чтобы не твоё, но и не то чтобы дело. Без особой тяжести на сердце, но и без всякого энтузиазма. Так, норм-спок-окей.

А что делать? Менять? Ну, куда менять, брат, успокой детство в одном месте, тебе ведь уже почти 30! Дети скоро пойдут, если ещё не пошли. Сестра, а тебе вообще рожать пора, сама понимаешь. Время не ждёт.

И со всем этим можно было бы ещё как-то смириться. Принять тот факт, что кризис среднего возраста теперь наступает на 10 лет раньше, купить книжек поинтересней, варенье на кухню, удобное кресло и плед к нему, записаться в спортзал, завести (именно завести, как блох) крутые хобби и даже изредка выбираться на тусовки, которые уже много лет на самом деле тебе не интересны. Короче, начать молодиться. Молодиться в 25.

Если бы не тот факт, что это совсем не обязательно. Что куча народу по всему миру смеётся тебе в лицо, когда ты заявляешь «мне уже 25, я слишком стара для этого».

И если бы эта надуманная взрослость не убивала веселый юношеский задор, который отличает молодых людей. Благодаря которому ученые совершают открытия, а художники пишут картины. Который ударит в голову, и копирайтер плюнет и напишет детектив, внештатный аналитик после стакана виски закончит сценарий, зреющий в его голове с молодых лет, а наследный принц ходового МАФа пожертвует деньги на восстановление исторического облика города и поедет в Африку побеждать лихорадку Эбола.