– Девчонки, я сама переживаю, не знаю, что могло произойти. Идите ложитесь спать.
«Ну как тут уснешь?» – подумали мы. Но всё равно отправились в свою комнату.
Потом мы подошли к брату, но он тоже ничего не знал.
Чтобы заявить в полицию об исчезновении человека, должно было пройти трое суток, так что толку от обращения в органы правопорядка на ночь глядя не было бы. Поэтому было принято решение отправляться спать и уже наутро разбираться, что произошло. Может, он всё-таки поехал к кому-то из друзей и у него просто разрядился телефон? Ведь это было тридцатое декабря, канун Нового года.
Наступило тридцать первое декабря, нужно было готовиться к встрече Нового года, а всё как-то валилось из рук. Но всё же мы вместе с мамой приготовили праздничные салаты.
Потом маме кто-то позвонил, и они с братом ушли на улицу, ничего не сказав нам с сестрой. Мы уже начали очень волноваться: было ощущение, что что-то не так, что произошло что-то плохое, но мы старались не думать об этом, надеясь, что это всего лишь предположения.
Когда мама и брат вернулись домой, то мы всё поняли по их взглядам. Мама сказала, что папы больше нет, произошёл несчастный случай. Брат держался, как мог, но всё равно не смог сдержать слёз. Что уж говорить о нас с сестрой? Мы ушли в комнату и прорыдали в подушку полвечера. Потом еле-еле собрались за стол, ведь наступал Новый год, как сейчас помню, год Собаки – я тогда ещё сделала символ года в кружке из поролона, с которым заняла первое место в конкурсе. Я думала, что этот год будет счастливым. Но в жизни оказалось иначе.
Я навсегда запомнила это тридцать первое декабря и свою боль.
После боя курантов мы с сестрой вышли на улицу, потому что ранее договаривались с подружками запускать петарды и смотреть, как соседи взрывают салюты. Подружки нас жалели, но от этого не становилось легче: всё время хотелось плакать, и это был самый грустный Новый год в моей жизни.
Вместе с отцом ушло моё спокойствие, и я лишилась той защиты и той опоры, что дают нам мужчины. Что дают нам отцы.
Со временем, конечно, эта боль стала притупляться, но жизнь уже поменялась, перестала быть прежней, и очень жаль, что это случилось так рано.
Мы с сестрой продолжали усердно учиться, посещали, помимо школы, курсы и занимались с репетиторами, усиленно готовясь к поступлению в университет. Других вариантов, кроме как поступить на бюджет, у нас не было, так как мама не смогла бы нам обеспечить платное обучение: денег на это у нас просто не было. Когда мы узнали, что при поступлении нужно сдавать английский язык, нас это очень напрягло. Такого предмета у нас в школе практически не было, поскольку английский нам преподавала классная руководительница, которая вместо урока по этой дисциплине частенько проводила классный час. Она предпочитала решать вопросы классного руководства, изучению же английского языка времени посвящала очень мало. Это и понятно: где найти учителям время заниматься ещё и этой работой? Поэтому нам пришлось постараться ещё больше. Помню, как репетитор по английскому, когда мы с сестрой допускали ошибку в слове и говорили: «Ну похоже же, отвечала: «Похоже, как свинья на ежа». Это было забавно, но ведь и в самом деле: если в английском слове поменять хотя бы долготу одного звука, то значение его будет совсем другим. В общем, учились мы тогда без выходных, но самым главным для нас было достичь цели.
