Рассказ четвертый. Работа над собой
Тимофей почесывая брюшко и зевая брел к калитке отозвавшись на стук и вполне сочувствуя гостю, которого хворь пригнала к нему в такую рань. Открыв, хозяин несколько секунд моргал, приглядываясь к посетителю и, наконец, выдал:
«Ба! Сержант Калиточка*! Какими судьбами? Решили-таки меня прищучить?» – ехидно закончил он.
ГИБДДэшник, одетый в штатское молчал, только щека дергалась.
– Да вы не стесняйтесь! – продолжил шпилить хриплым со сна голосом Колдун. – Ежели хотите, можете дом обыскать! Даже без ордера! Или вот, к примеру…
Сержант не дал ему закончить:
– Мне нужна ваша помощь, – тихо бормотнул он.
– Ась? – по-коровьевски, приставив ладонь к уху, вякнул Тимофей.
– Помогите мне! – вдруг в отчаянье вскрикнул парень.
Тимофей поцарапал макушку:
– Дык, что я могу-то? Как я есть обманщик и шарлатан неспособный даже расстройство исцелить…
Гость вдруг опустился на колени и ухватил хозяина за руку:
– Тимофей Филиппович, помогите! Христом Богом прошу! – зашептал он полоумно глядя Колдуну в глаза.
Тот, мгновенно посерьезнев, выдал:
– Эй, ты чего? Ну-ка, вставай! Пошли в дом!
Он чуть не за шкирку поднял обессилившего парня и потащил к крыльцу.
Устроив клиента на табуретке за столом и налив ему чая разбавленного успокоительным настоем, Тимофей приготовился слушать. Гость долго буравил взглядом доски на полу и нервно сглатывал. Наконец, заговорил:
– У меня сын родился три месяца назад!
– Поздравляю! – кивнул Колдун.
– Спасибо! – чуть улыбнулся сержант Петров. – Только пацан мой болен. Врачи говорят – неизлечимо. Спинальная атрофия. Какое-то лекарство стоит столько, что мне за всю жизнь не заработать. Но это еще ничего – помощь ему оказывают какую-никакую. Но болезнь эту они не вылечат. Только приостановят. И дожить мой Пашка может лет до двух в лучшем случае, а потом… а потом… – парень не выдержал и зарыдал.
– Твою мать! – расстроился Тимофей. – Что ж это такое-то? – он похлопал посетителя по плечу. – Ну-ну, приятель! Давай-ка успокаивайся и рассказывай дальше! – и поставил перед собеседником уже чистое успокоительное.
Сержант Петров выпил и через некоторое время опять заговорил:
– Жена у меня, как мертвая. Я тоже. Родители в горе. Никакой жизни не будет! И Пашку жалко, прямо сил нет, как жалко! – опять всхлипнул он.
Колдун помолчал, подумал и, наконец, поднялся:
– Ладно, сержант Калиточка, не помирай раньше сроку! Поехали к твоему пацану.
– Он в больнице! – предупредил тот, даже не огрызнувшись на подкол, чем совсем испугал Тимофея окончательно уверившегося, что дело и впрямь плохо.
– Ну, значит, в больницу! – приговорил хозяин и ушел в комнату к Ксюшке – отпрашиваться.
До города ехали в молчании. Тормознув на стоянке возле больнички, Колдун выбрался из салона и потопал следом за несчастным отцом. Пройдя в приемный покой, он взял спутника под локоток и поставил вокруг энергетический заслон делающий их, по сути, невидимыми. Они поднялись в палату.
