– Она ждет Вас. Прямо сейчас. Но вначале Вам надо помочь мне. Сейчас мы выйдем, сядем в машину, и Вы отвезете меня на границу с Посполитою, – я встал и отпустил руку коменданта. Тот грузно поднялся и пошел к двери.
Через три часа, миновав крытые красной черепицей дома и остроконечные, с флюгерами домики, оставив позади какие-то мраморные фонтанчиков и памятники на перекрестках, мы остановились на берегу небольшой реки, отделяющей великий Рейх от Посполитой.
– А теперь возвращайтесь в лагерь. Она там, в бараке ждет Вас. Просто расскажите ей, как Вы любите ездить на танке, а дальше она все сделает сама, – с этими словами я последний раз сжал руку коменданта своими ручонками и пошел к берегу.
– Здравствуйте, товарищ Коба, – я осторожно прикрываю дверь в кабинет и застываю в проходе. Он кладет на стол какую-то бумагу и начинает смотреть на меня. Есть четыре типа поведения человека в неожиданной стрессовой ситуации: Ступор, Собрался, Бей, Беги. И что проявится, то и будет дальше определять мою будущую судьбу. Смотрю, его левая рука незаметно тянется к тревожной кнопке – у меня прям от сердца отлегло, он выбрал «Бей». Ибо если бы сработал шаблон «Беги» или «Ступор», то он бы никогда мне не простил, что я стал свидетелем его одномоментной слабости. А так – достойное поведение достойного человека.
– Кнопка не сработает, товарищ Коба. Но не стоит волноваться, я не враг и не причиню Вам вреда. Вот тут информацию обо мне, – я осторожно ложу на край стола две заранее подготовленные газеты с рекламой моих выступлений в Варшаве.
– Я прошу прощения, что вот так, как говорится без приглашения, но чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных действий. Я сейчас уйду, товарищ Коба, а завтра, в 15 часов приду, и Вы, если захотите, сможете арестовать меня прямо на кремлевской проходной. Но если Вы захотите получить те сведения, которые есть у меня, я буду Вам признателен, товарищ Коба, если на нашей встрече будут также присутствовать Лаврентий Павлович и Эгрегор Жругр. И я еще раз прошу прощения, что вот так, но не вините Вашу охрану, товарищ Коба, это не она такая, это я такой, – пятясь задом я открываю- закрываю дверь, пулей вылетаю из кабинета и лечу по коридорам к выходу. Авантюра почти удалась – пока, во всяком случае ничего экстраординарного не произошло. Тысячу раз я проигрывал эту встречу у себя в голове, стараясь предусмотреть самые разные сценарии развития событий, и вот – все прошло как по «зеленой». Я сажусь на лавочку в Александровском саду и перевожу дыхание – вокруг все по-прежнему тихо, спокойно, никто не суетится и с карабинами на перевес туда – сюда не бегает. Ну что ж – до завтра.
С замиранием сердце подхожу к часовому на проходной, сейчас все и решится – пан или пропал. Часовой смотрит мои документы, куда-то звонит, что-то пишет у себя в журнале, – меня вся это бюрократия радует, ибо если бы решили арестовать, то крутили бы руки, а не документы. Приходит вестовой и ведет меня внутрь Кремля. Приемная. Сижу, жду.
– Да, здесь. Понял, товарищ Коба, – секретарь жестом показывает мне на дверь. Захожу в знакомый кабинет.
– Здравствуйте. Разрешите, товарищ Коба?
– Проходите Месси. Вот, товарищ Берия и товарищ Жругр хотели бы послушать, что Вы можете нам рассказать.
– Извините, товарищ Коба. Сколько минут у меня есть для доклада?
– Ну, это не Ваш концерт в Варшаве, я думаю минут за десять мы можем уложиться. «Все нормально, дыши ровно, спокойно. Раз сказал про Варшаву, значит тебя уже проверили».
