Вот тут-то и ждал меня сюрприз. Я, наверное, позеленела от злости, когда, открыв дверь, увидела весёлую компанию, стол, накрытый газетой, на нём пиво, рыбьи кости, несколько бутылок водки. Пьяные мужики, некоторые старшие девки, тоже очень весёлые. Но взбесило меня зрелище пьяного Султана с полуголой Оксаной на коленях. Пьяный окрик:
– Эй! Быстро закрыли дверь!
Ну и что делать? Хлопнуть дверью? Бросить в них чайник? Заорать? Глупо. Смешно и глупо. Это значит – снова дать повод смеяться над собой. Прячем, комкая поглубже эмоции. Зовём на помощь иронию и надменность. Так, маска готова, Анжела, действуй!
– Пьянствуете? Ну-ну, – стараюсь быть спокойной, прохожу, набираю в чайник воды.
И руки голые до плеч,
И руки голые до плеч,
Любимая, вслед поезду протянешь…
Ага, Лёша тоже здесь. Вместе с гитарой. И тоже пьян.
Но поздно, но поздно,
Но это будет слишком-слишком поздно,
И лишь останется один
Невероятно едкий дым
И тусклые мерцающие звёзды …
Ставлю чайник на плиту. Он закипит минут через пять-десять… Стоять и ждать здесь? Нет, я не выдержу. Лучше выйду.
– Малыш, ты куда? Иди к нам.
Я закрываю дверь и пытаюсь перевести дыхание. Что за дурацкое обращение: Малыш? В задницу! «Иди к нам…» Ну уж нет! Я туда больше не пойду.
– Ира…
А Иры-то и нет. Но туда я точно не пойду!
В комнате все мрачные. Иришка уже успела всё рассказать.
– Чайник я поставила, но забирать будет кто-нибудь другой. Я туда не пойду.
Все мрачно молчат.
– Я тоже не пойду! – Ира. Это что, из солидарности? Ах, там же был Кирилл! Я не заметила, он что, тоже с девкой? Тогда понятно.
– И я не пойду! – Шурочка испугалась. Боится разочароваться в своём Виталике. А остальные? Мрачно молчат, но тоже, похоже, боятся увидеть лишнее. Долго тянется молчание. А, гори оно всё там синим пламенем!
– Когда приедут пожарные, мы поймём, что чайник вскипел.
Слишком уж вымученные улыбки в ответ. И снова молчание.
– Девчонки, а как тортика с чаем хочется…
– И мне тоже, – у Ленки вид просто несчастный. Но вдруг в больших карих глазах мелькает смешинка, и она быстро добавляет: – Но туда я не пойду!
Всем стало смешно смотреть на эту испуганную, забавную рожицу, и все дружно рассмеялись.
– А что я смешного сказала?
И сама уже смеётся сквозь слёзы. Да это же истерика! Ещё немного, и всё перейдет в слёзы.
И тут открываются двери. Разозлённый Виталик чуть не швыряет нам на стол чайник:
– Забирайте своё добро! – И уходит, хлопнув дверью.
Чего он такой психованный? Перетрудился, неся чайник? Или недоволен тем, что его оторвали от кампании? Может, не в струю пошло наше веселье? Скорее, всё вместе.
– Какие мы сердитые! Шурка, чего это он такой?
– А я знаю?
Всё, тишины больше нет, вместо неё по комнате летают тихие реплики, издёвки, приглушённые смешки.
– Девчонки, а как тортика хочется…
И опять дружный смех, но теперь просто смешно, что в любой ситуации сладкоежкам трудно потерять аппетит. Ничто не помешало нам с удовольствием навернуть и торт, и пряники, и пирожки, и конфеты.
Перед тем, как уснуть, мы долго лежали и шептались в темноте. Стук в окно. Ольга, которая была ближе всех к окну, распахнула раму.
– Оль, позови Шурку! – Это Виталик объявился. Шурочка быстро соскочила и стала одеваться. Ленка чуть ли не с презрением процедила сквозь зубы:
– И ты пойдёшь?
– Да, а что?
– Ничего, это твои проблемы.
Шурка выскочила, застёгиваясь на ходу.
– Глупая… поманил пальчиком, она и помчалась.
