– Давайте я возьму сумку, такси уже ждет. В квартире все приготовлено.
Благодарно улыбнувшись, я поднялась и пошла следом, надеясь, что дома моя амнезия благополучно пройдет.
Выйдя из стеклянных дверей больницы, мы подошли к белому шевроле, ожидавшему нас за черными ажурными воротами недалеко от шлагбаума. Положив сумку в багажник и открыв пассажирскую дверь позади водителя, Наташа взяла у меня ребенка и положила в детскую люльку. Затем мы сели рядом, и машина тронулась.
Автомобиль ехал около получаса по залитому солнцем осеннему городу. Деревья, обрамляющие улицы, уже начинали сбрасывать золотые, красные и оранжевые листья, образуя под собой яркий ковер. В сквере беззаботно гуляли прохожие, наслаждаясь свежим воздухом. Дети радостно играли в опавших листьях, а бабушки сидели на скамейках, наблюдая за природой. Мы проезжали мимо различных зданий: от старинных домиков до современных высоток. Осеннее солнце эффектно подчеркивало детали их фасадов. В некоторых местах работали уличные кафе, где люди, сидя за столиками, радостно беседовали, укутанные в теплую одежду или пледы.
Я смотрела в окно на мир за ним и тихонько ужасалась полному отсутствию хоть каких-то воспоминаний. Даже когда машина свернула во двор, попетляв в лабиринте пятиэтажек, и остановилась около одной из них, я не опознала ее как свой дом. Наташа тем временем вышла из машины, вынула из люльки ребенка и, приняв из рук водителя мою сумку, выжидающе встала у подъездной двери. Пришлось тоже выйти и, наудачу нашарив в кармане ключи, поднести бело-синюю карточку на шнурке к окошку домофона.
– Дверь открыта, – сказал приятный мужской голос. – Спасибо, что передаете показания приборов учета с двадцатого по двадцать пятое число.
Пройдя вслед за няней в подъезд, я поняла, что ни день, ни месяц, ни даже год рождения моего чада мне совершенно неизвестны. Равно как и мои. То же и с именем – не назвали бы Еленой, не узнала.
Наташа поднялась на третий этаж и остановилась около коричневой двери с золотистой ручкой. Без номера. Поправив лежащего на руке ребенка и поставив сумку себе на ногу, няня вопросительно на меня посмотрела. Мысленно выругавшись (могла бы хоть сумку сама донести, бестолочь пустоголовая!), я принялась копаться с замками.
Войдя в распахнутую дверь, няня уместила сумку на тумбочку справа от двери и, ловко скинув ботинки, ушла в комнату. Там, положив ребенка на пеленальный стол-комод, она принялась сноровисто его распаковывать. Скинув розовый болоньевый комбинезон на пол вместе с вязаной шапкой в тон, а также шерстяной кофточкой и штанишками, няня аккуратно взяла ребенка на руки и, приговаривая: «А кто тут нас такой красивый, а кто такой сладкий?» – положила в кроватку досыпать. Включив мобиль, она вернулась ко мне. Все еще бестолково стоящей у распахнутой двери. По-своему истолковав мое замешательство, девушка, протиснувшись мимо меня, дотянулась до ручки и закрыла дверь, сказав:
– Завтра Костика заберете, сейчас поздно уже, да и мне через час убегать надо – не успеете обернуться. Отдохните, пока есть возможность.
Кто такой Костик и откуда его надо забирать, пока, увы, не вспоминалось. Разувшись и сняв черную кожаную куртку, я через силу улыбнулась, повесила одежду на крючок над тумбочкой и, пройдя в комнату, опустилась на кровать. Кроме нее, комода и еще двух кроваток в комнате обнаружился только зеркальный трехстворчатый шкаф-купе во всю стену.
