Потом третий… Четвёртый… Пятый… Шестой… Седьмой… Восьмой… Девятый… Десятый… Одиннадцатый… Двенадцатый… Тринадцатый…
И вот уже целый поток стрел летит в сторону бедного, бледного и растерявшегося Василия свет Никаноровича.
Ох и ах!! Вот как. В него. И больше ни в кого.
Как же так-то… Почему… Зачем… Для чего…
Увернуться нет никакой возможности; пригнуться, скрыться тоже не выходит.
Да. Попал Василий в переделку. В перетряску. В передрягу. Врагу такого желать нельзя. Если спрячешься, они в Тоню попадут… в жену родную… в дорогушку…
Вася тут же вздохнул полной грудью, встал во весь рост, на цыпочки, выпрямился, вытянулся в струнку, развёл руки в стороны, заслонил супругу своим телом и так стоял, не двигаясь. Терпел. Стиснув зубы. Закусив до боли губы. До крови. До последней капли. До синевы. До черноты. До бесчувствия. До потери сознания. До остановки пульса.
А стрелы всё несутся, несутся и несутся. Мчатся! Как угорелые… Стремятся цель поразить, в него вонзиться.
Вот они: летят и летят… шуршат, искрятся, блестят на солнце, переливаются…
Жгучие. Нахальные. Наглые.
Шевелиться нельзя. Никак нельзя. Тоню необходимо защищать! Половинку свою…
Адскую боль терпеть надо. Сжать зубы и терпеть.
Антонину спасать нужно. От стрел этих острых. Не дай бог, заденет.
А они всё летят!.. летят… и летят…
Ох… как страшно… Ах…
Горло уже не воспринимает боль, там уже свободного места нет, сплошные стрелы.
Дышать трудно, невозможно продохнуть.
Задыхаться стал. Сил уже никаких.
Когда же это кончится…
Ну когда же… Когда-а-а-а-а-а-а-а!..
>Глава 9
Сплошные неясности
Почему… почему… почему…
Был этот дом, да ныне вверх дном.
Русская пословица
Василий проснулся от своего крика. От истошного. От нечеловеческого.
Руками ухватился за горло, весь в поту.
«Это как понимать?.. Что это такое?.. Что это было?? Почему? И за что?.. Чем я провинился?.. И перед кем?..» – машинально он стал задавать сам себе вопросы, ещё не до конца осмыслив весь этот приснившийся жуткий кошмар.
Ответов не было. Не знал он их. И подсказать некому.
Хотелось крикнуть: Люди! За что это мне такие страдания?? За что-о-о-о-о!..
Но кто ему хоть слово промолвит?.. Кто разъяснит. Кто пояснит. Кто надоумит. В пустой-то квартире…
Снова сам у себя стал спрашивать. Но… тишина… Ничто не шло в голову.
Как ни старался. Голова как будто не своя… чужая… приклеенная…
«Вроде бы никогда ничего плохого в жизни не делал… Нет! Ни-ко-му!! Наоборот, всегда стремился добро людям нести. Только хорошее. Позитивное. Мама так учила… и папа…» – пытался он оправдать себя и понять причину таких ужасных сонных экзекуций.
Кульков лежал в кровати и силился уразуметь, как могло такое произойти, как оно даже присниться могло: «Неужели это восприятие увиденного по телевизору? Но там ничего худого не показывали, всё по-праздничному происходило, всё как обычно, как на всевозможных торжествах, как на всех массовых спортивных состязаниях, как на любых соревнованиях и мероприятиях. Никто и никогда там не стрелял по публике. Стоп. Может быть… один из лучников… – это бывший муж Тонечки? Неужели это так? – сделал Вася неожиданное предположение. – Лица, правда, я того мергена не разглядел. Не до того было. Но так же не бывает… Не должно, во всяком случае. Да и не один он там из лука целился. Целая команда стреляла. И потом, я же не враг им. Нет. Не враг!! – ответил он сам себе. – Тоня со своим прежним мужем нормально рассталась: без скандалов, без криков, без разборок. И я в их разводе участия не принимал… Сами решение приняли. Он и она. И не из-за меня они развелись. Да и распрощались они друг с другом задолго до нашей с ней встречи. Так что… эта версия из другой оперы, – отставил в сторону он эту несуразицу. – Должна быть иная причина. Может, во мне?.. Дело-то… Может, это я… грешник?.. Я иуда?? Неужели? Может, я накосячил где-то? Нет! Я ничего неблаговидного в жизни не совершал. Нет! Кому я что-то плохое сделал? Ни-ко-му!! Даже не припомню… Да и не было такого никогда. Вот те крест!»
