Неласковый ветер перемен. Челноки и Лужники
Начальная эйфория от «ветра перемен» стала потихоньку проходить. Начались проблемы на госпредприятиях, финансируемых из бюджета. В научных учреждениях тоже настали черные дни – платили очень мало и нерегулярно. Надо было как-то выживать. На этом фоне пришел раскол во многие российские (а в странах всего СНГ – советские) семьи, резко увеличилось число разводов. Мужчины, главы семей, в одночасье теряли статус основного кормильца и опоры своих домочадцев. Часто основной претензией жен при разводах была такая – ты не мужик, раз не можешь заработать нам нормальных денег!
На этом фоне стал потихоньку выделяться класс «новых предпринимателей». Они принялись интенсивно заниматься куплей-продажей, открывать свои ларьки и видеосалоны. Госслужащие вынуждены были бросать работу и тоже пытались заняться более выгодным «частным бизнесом». Однако для частного бизнеса необходима своеобразное умение, «жилка». У большинства же советских людей, привыкших полагаться на государство, работать честно и «по совести», часто не было сноровки выживать в конкурентной среде, где надо порой уметь «объегорить» конкурента, наладить отношения с «крышей» (курирующими бизнес криминальными группами) и т. д. Тогда для людей был один выход – подаваться в «челноки». Кстати, большинство челноков тогда были женщины, оказавшиеся более стойкими к тяжелым условиям и не погнушавшиеся такого, возможно унизительного для мужчин труда. Они мотались за шмотьем в Турцию или Польшу, а потом перепродавали его на российских рынках. Рынки захватили все мыслимые пространства, включая даже огромные стадионы типа Лужников!
Ученые в бизнесе: кто на что учился
В институтах Заполярного Филиала народ тоже пробовал вписаться в новую тему «бизнеса». Кто как, в силу своего умения и понимания. Было у Русакова здесь два ярких примера.
Один его хороший приятель, молодой и довольно талантливый математик, в какой-то степени всегда был недоволен существующим при СССР строем и положением дел в Филиале. Он часто указывал, например, на то, что в его институте практически нельзя было свободно взять отпуск за свой счет, только по большому блату. Потом Математик возмущался, что по такому же блату распространялся дефицитный тогда товар – хорошие книги. Они мгновенно расходились среди членов блатного, по его мнению, так называемого «Общества книголюбов».
Сам Математик был талантлив не только в работе – он, например, писал весьма приличные «бардовские» песни. И вот – новое время, новые возможности. Совершенно неожиданно для Русакова Математик уволился из Академии и подался в бизнес. Причем, самый что ни на есть не «интеллектуальный». Начал с видеосалона, затем перешел на какую-то мелкую торговлю. И дела у него пошли! Он сам говорил, что когда получил первую свою прибыль, то даже растерялся – никогда не держал в руках столько денег. Никогда в этой Академии! Ну, а потом, раскрутился, перешел на недвижимость. Да так успешно, что перебрался в Москву. А в Москве для умелых и хватких тогда был рай земной! В конце концов, спустя годы, стал Математик весьма состоятельным человеком, которому даже и работать не надо было – только на аренде принадлежащей ему недвижимости он мог «поднимать» весьма хорошие деньги!
Второй пример был обратный. Коллега Русакова по лаборатории, был уже в возрасте, лет под 60. И вот прямо загорелся заниматься бизнесом! Начитался каких-то зарубежных книжек-рецептов, типа «Как стать богатым» или «Как заработать миллион». И… понесло его. «Прожект» выдвигал за «прожектом», точно как Манилов! То зачем-то скупал книжки детективного жанра, планируя создать в институте (по аналогии с «видеопрокатом») прокат этих самых детективов! То пытался наладить свое производство картин из так называемой «каменной крошки». Здесь надо сказать, что некоторые люди в этом потом преуспели и для региона картины из «каменной крошки» стали уникальным брендом, своеобразной визитной карточкой. Суть этой техники заключается в том, что разноокрашенные природные минералы истираются в тонкий порошок, который потом наносится на смазанную клеем поверхность. Сейчас умельцы дошли уже до такого уровня, что трудно отличить насыпанную крошку просто от рисунка – только при ближайшем рассмотрении.
