Жизнь солдата - страница 87

– А где его купить? – спросил я у Миши.

– Это стекло можно сделать самим, – ответил Миша, – надо только стекло и наждачную бумагу.

Стеклышко нашлось, а наждачную бумагу дал нам отец Бориса Драпкина. Миша натер наждаком стеклышко, и оно превратилось в матовое. Затем Миша вставил его на место, где должна быть кассета, поставил аппарат на стол, навел, сдвигая ящики, на окно с цветами и дал мне посмотреть.

Через матовое стекло ясно были видны наши цветы, но горшками кверху. Но как это было красиво! Впервые в жизни я смотрел на изображение в фотоаппарате. На матовом стекле изображение было красивее, чем в действительности. Радость переполнила мое сердце. Потом Миша подсказал мне еще об одном: надо было сделать над линзой колпачок. И он сам же все и сделал. Теперь аппарат был по-настоящему готов к употреблению.

Фотоаппарату были рады все: мама, сестры, соседи по дому и соседи по улице. Мама, как всегда, удивилась моему фотоаппарату и сказала со вздохом и надеждой:

– Может он у нас будет изобретателем?

Я не стал ее разуверять, и она без лишних разговоров дала мне деньги на фотобумагу, проявитель и закрепитель. И началось у меня очередное увлечение – фотографирование. «Лабораторию» я устроил в темной спальне. Электролампочку завязал красным платком, а двери занавесил одеялом. Дело в том, что пластинок у меня не было, да и все равно они бы не подошли к самодельной кассете, и я снимал прямо на бумагу. Фотобумагу я разрезал по размеру своей кассеты и после каждого фотографирования бежал в темную спальню заменять ее. Канители было много, но когда ты увлечен, то никакая канитель не мешает.

К моему удивлению, никто из взрослых не хотел позировать мне. Почему – я не знаю. Но огорчаться было некогда. Все мальчишки и младшая сестра Саша охотно сидели перед аппаратом. Всем хотелось посмотреть на матовое стекло. Их удивляло и веселило перевернутое изображение товарищей. Почему так получается, никто из нас не знал, и это всех интриговало. Одним словом, со своим фотоаппаратом я сразу стал знаменитым человеком на нашей улице.

Когда накопилось много карточек, мы стали их проявлять при красном свете. Веселья тут было еще больше. На карточках получались настоящие африканские негры. Я уже знал, что это негативы, но все равно это было смешно. Все шло очень интересно. Но когда дело дошло до позитивов, у меня все застопорилось. При красном свете в затемненной спальне я накладывал на негатив чистую фотобумагу и вставлял их в кассету. Потом я залезал на стол и, держа кассету под электролампочкой, раскрывал ее и так держал минут десять. А затем, закрыв кассету, спешил в нашу «лабораторию» проявлять. На первой фотобумаге ничего не проявилось. На следующий раз я держал кассету под лампочкой двадцать минут, и опять ничего не проявилось. Тогда я поставил на стол табуретку и стопку книг до самой электролампочки, положил под лампочку раскрытую кассету и держал ее так более часа. И как же мы радовались, когда на карточке проявились едва заметные, бледные черты моей сестры Саши.

Итак, опыт доказал мне, что для того, чтобы получать хорошие карточки, необходимо каждую карточку держать под электролампочкой по несколько часов. А это значило, что за один вечер получится только одна карточка. Это был слишком медленный процесс. Я не устоял против таких трудностей и также, как вначале быстро увлекся фотографией, так же быстро и разочаровался в ней. Фотоаппарат с матовым стеклом еще долго служил нам, как игрушка, а фотографировать больше не хотелось.