Состав отправился очень аккуратно, как будто он вёз раненых: это действительно были раненые войной люди, почти в каждой семье случилась беда, но необходимо было жить, ради оставшихся. Кто-то ухаживал в дороге за своими ранеными родными, а у Хаи была обязанность вовремя ввести лекарство Натану, накормить семью, напоить – вода была на вес золота, её очень бережно расходовали, только Натану выделили побольше, чем остальным: он постоянно ощущал жажду из-за своего коварного заболевания. Хая молила Господа о том, чтобы Натан не получил никакого ранения, даже царапины, она оберегала его, как мать оберегает своего младенца: для него любая ранка могла быть смертельной. Даже в замкнутом пространстве вагона для всех находились какие-то дела: что-то зашить, заштопать, подшить после примерки, чтобы было удобно одевать эти вещи. У девочек и Хаи были тёплые кофты и ватные фуфайки, на ночь они укрывались одеялами и грели друг друга. Для Натана вещи покойного мужа той несчастной матери, которая потеряла и мужа, и сыночка, подошли по размеру, пальто было для него и одеялом на ночь, и верхней одеждой в прохладные дни. Еды и воды пока хватало, их состав направлялся в обход опасных участков дороги к городу Молотову, это были Уральские горы, которые делили Страну на Европу и Азию: Молотов находился в Европейской части, но это был глубокий тыл и многие стали успокаиваться, что им теперь не страшны налёты. Зато теперь им навстречу шли составы с призывниками, они ехали на фронт, совсем юные мальчики, никто из них не знал, что ждёт впереди. С фронта в тыл везли теплушки, переполненные раненными солдатами: состав, в котором ехали Хая с мужем и детьми, часто пережидал, пропуская их на центральную дорогу. Иногда эти эшелоны останавливались, из вагонов выносили умерших в пути: тот, кто был в состоянии, рыли им большие братские могилы и хоронили их всех вместе, устанавливая примитивные памятники с перечислением фамилий и инициалов погибших бойцов. Эти эшелоны шли в основном в Сибирь, подальше от войны, чтобы подлечить раненых и снова на поле брани. Хая оплакивала каждую траурную процессию, она думала о тех матерях, жёнах и детях, которые ещё не знают, что они никогда уже не обнимут своих родных: похоронки идут очень медленно, и у ждущих ещё теплится надежда на встречу.
В Молотове многие решили обосноваться, но Натан и Хая узнали от начальника вокзала, что через пару дней будет сформирован состав на Соликамск, оттуда предполагали взять стратегическое сырьё, а туда вагоны будут свободны. Натан и Хая решили, что подождут этот состав. Хая пошла «на разведку» в город, чтобы найти барахолку и приобрести необходимые продукты, Натан с девочками снова остался на вокзале: Хая разместила их внутри здания, там было потеплее, во всяком случае, не так ветрено. Ей удалось, расспрашивая людей, попадавшихся навстречу, где можно достать продукты, она смогла очень выгодно выменять вещи на продукты и заторопилась к своим: Натану уже подошло время сделать укол. Он иногда говорил ей, что ему надо научиться самому делать инсулин, но Хая, вспомнив его прежнюю неудавшуюся попытку, сказала, что пока она жива, она будет делать уколы сама, ей это не трудно, да и лекарство надо экономить. Она обрадовала Натана, что рядом с барахолкой была аптека и там она купила ему лекарство: не известно, сколько ехать в этот далёкий Соликамск.
