Жизнь в наследство (Оборона Полоцка). Часть 1. Крепость полоцк. Часть 2. Сеннинская прохоровка. Часть 3. Полоцкое направление - страница 9

– Ну, я, это, пошёл.

Не оглядываясь, почти бегом направился к себе в расположение. Чувствовалось, что расставание даётся ему нелегко, словно он теряет близкое и дорогое ему существо. В принципе, оно так и было на самом деле.

Второго июля фашисты оккупировали Бегомль и Глубокое.

Полковник Зыгин приказал привести в боевую готовность все части 174 стрелковой дивизии и полоцкого укрепрайона. Наконец-то и зенитчики расчехлили стволы тридцати семимиллиметровых орудий. Барсик, нежась в лучах утреннего солнышка беззаботно дрых, как и положено обычному домашнему коту. Вдруг, словно подброшенный пружиной, Барсик вскочил, шерсть дыбом, ушки прижаты к голове, хвост трубой и громко и злобно шипит, переходя в истошный и протяжный вопль, глядя в сторону Сорочина.

Владимир вгляделся в том направлении и понял, что километрах в трех в небе идёт воздушный бой, который смещается, приближаясь к позиции зенитчиков.

– Батарея к бою! – скомандовал он.

Расчёты заняли свои места.

– Зарядить орудия! – последовала следующая команда.

Лязгнули затворы, подавая снаряды в стволы. Подносчики сноровисто протирали следующие снаряды, укладывая их на лотки, перед заряжающими.

Уже отчётливо были слышны ревы авиационных моторов.

Барсик незаметно куда-то исчез.

Вскоре стало понятно, что наш истребитель, виртуозно маневрируя, ведет бой с шестью немецкими самолётами. Ему удалось даже каким-то чудом повредить одного из противников и тот, в сопровождении ведомого, чадя черным дымом, вышел из боя и стал уходить на запад. Однако и нашему летчику доставалось. Вот и за ним потянулся белый след, видимо, от пробитого топливопровода.

Фашисты, предвкушая лёгкую добычу, стали нагло заходить над кабиной нашего пилота, словно желая прижать его к земле, чтобы вогнать в неё. Однако, советский истребитель продолжал огрызаться короткими очередями, экономя патроны, и упорно тянул к своим. Видя весь трагизм ситуации, Парфёнов скомандовал:

– По самолётам над первым, осколочным, и, выждав, когда наш самолёт выйдет из зоны поражения, скомандовал, – огонь!!!, – резко махнув красным флажком.

Батарея открыла беглый огонь, отсекая фашистские истребители от нашего. Первая пара напоролась-таки на выпущенные снаряды, а вторая, резко прижавшись к земле, восвояси ретировалась.

Двигатель нашего истребителя вдруг чихнул и заглох. Летчик, с трудом посадил самолёт в поле, недалеко от позиции зенитной батареи. Чтобы не демаскировать линию обороны, быстренько выделили грузовик и пять бойцов для оказания помощи лётчику.

По прибытию к месту посадки Парфёнов, назначенный старшим, понял сразу, что самолет летел, как говорится, на честном слове.

Многочисленные пробоины, полученные в бою, добавили повреждения при вынужденной посадке.

Передние шасси были сломаны, лопасти винта погнуты.

К всеобщей радости лётчик был жив! С трудом сдвинув фонарь кабины, вытащили израненное тело пилота, положили на соломенную подстилку в кузов и отправили в госпиталь. Подумав, Владимир приказал:

– Самолёт закидать соломой. Если авиаторы не приедут за машиной, легко будет поджечь в случае чего.

Так и сделали, благо скирда соломы была рядом. А потом началось…

Около пяти вечера в небе появились фашистские бомбардировщики под прикрытием истребителей. Батарея вела огонь по самолётам противника, меняла место расположения и снова вела огонь. Поздно вечером прибыли на исходные позиции. В горячке боевых действий совсем забыли о Барсике. Зайдя в землянку и рухнув на топчан, Парфёнов вдруг вскочил, словно поражённый громом!