Жизнь за царя. Григорий Распутин и Августейшая Семья - страница 16

Фотий смело обличал министра-масона князя Голицына и многих представителей высшего света и даже получил доступ ко Двору, сообщая лично Государю сведения о подрывной деятельности сектантов и масонов. Фотий был одним из тех, кто сумел донести до высшей власти опасность масонства и космополитизма, и стал одним из инициаторов указа 1822 года против масонства.

Интригами врагов Церкви Фотий был выслан из столицы и определен в Деревяницкий, а затем Сковородский монастыри, считавшиеся захудалыми. За короткий срок монастыри были приведены в образцовое состояние, а Фотия назначили архимандритом Юрьева монастыря, в котором он продолжал свое служение до самой смерти.

Через шесть лет после смерти подвижника ошибка правительства, введенного в заблуждение масонами, была исправлена. Министр народного просвещения А. С. Шишков получил царский указ, в котором говорилось: «Многие к вере относящиеся книги, часто содержащие ложные и соблазнительные о священном писании толкования, печатались в частных типографиях без всякого Синодского рассмотрения и, напротив, книги, в духе нашей православной веры написанные, подвергались строгому запрещению. Таким образом, и книга под названием «Беседа на гробе младенца о бессмертии души» была запрещена и отобрана. Потому вышеозначенную книгу, запрещенную, ныне митрополитом рассмотренную и одобренную, повелеваем дозволить печатать и продавать».

Фотий объединил вокруг себя несколько лучших православных людей того времени, и прежде всего графиню А. А. Орлову-Чесменскую (дочь знаменитого военачальника), А. А. Аракчеева, адмирала А. С. Шишкова.

Графиня Орлова предоставила в распоряжение архимандрита Фотия все свое огромное состояние, которое использовалось им на благо Церкви. «Фотий, – говорила Орлова, – возбудил мое внимание тою смелостью, тою неустрашимостью, с какою он, будучи законоучителем кадетского корпуса, молодым монахом, стал обличать господствовавшие заблуждения в вере. Все было против него, начиная со Двора; он побоялся этого; я пожелала узнать его и вступила с ним в переписку; письма казались мне какими-то апостольскими посланиями, в них был особый язык, особый тон, особый дух. Узнав его ближе, я убедилась, что он лично для себя ничего не искал: он распоряжался для других моим состоянием, но себе отказывал во всем; я хотела обеспечить бедных его родных, он мне и этого не позволил»[31].

С помощью графини Орловой Фотию удалось возродить Юрьев монастырь, сделав его одним из центров духовной жизни России; при монастыре были открыты гостиницы и больницы. Со всех концов России в Юрьев стекались больные, «одержимые бесом», и по молитвам архимандрита Фотия исцелялись. Фотий не прекращал своей борьбы с масонами, сектантами и другими врагами Церкви.

Против подвижника разворачивается кампания клеветы. По отработанной масонской схеме его обвиняют в корыстолюбии, пьянстве, разврате, приписывают ему связи с многочисленными женщинами, в том числе с самой графиней Орловой, а также с некоей Фотиной, вероятно, подосланной масонами для дискредитации подвижника.

Много шума наделал в свое время один случай, имевший место в монастырской больнице[32]. Однажды туда явилась молодая девушка Фотина, служившая фигуранткой в петербургском балете; не предвидя себе хорошей будущности в театре, она вздумала играть видную роль в другом месте. Придя в больницу, она объявила себя одержимой нечистым духом, Фотий принялся отчитывать ее. После заклинательных молитв, при конвульсивных движениях, раздались крики: «Выйду, выйду!», и затем девица впала в беспамятство. Придя в чувство, она объявила себя освобожденною от беса. Ей отвели помещение подле монастыря.