Наконец решившись, Поссуэло поднял фонарь и ступил внутрь Подвала Реликвий Прошлого и Будущего.
Джерико Соберанис был человеком достаточно хитрым и жестким. В другом, обычном человеке эти черты характера запросто развились бы во что-нибудь опасное, но капитан был не из тех людей, кто свои таланты ставил на службу корысти. По самому большому счету, интересы Джерико были полностью сосредоточены на том, что он считал главным делом своей жизни. Его целью и задачей было – спасать.
Например, спасать Стою. Делая это, он сможет сослужить добрую службу человечеству, а заодно, и укрепить свою репутацию.
И ему хорошо, и человечеству!
Конечно, был соблазн не будить Поссуэло до того, как вскроют малый куб, и первым войти в сокровищницу сообщества жнецов. Но для чего это ему? Он что, собирался украсть бриллианты? Или удрать с кобальтовой мантией Жнеца Елизаветы?
Нет, это мгновение истины должно принадлежать Поссуэло. Команде «Спенса» уже заплатили втрое больше, чем платили обычно, а впереди их еще ждали бонусы, которые Поссуэло обещал им в случае удачного исхода всей операции. Нет, пусть эта конфетка принадлежит Поссуэло. Он ее заслужил.
– Бриллианты здесь! – раздался изнутри куба голос жнеца. – Разбросаны повсюду, но они здесь.
Джерико видел камни, сверкавшие под лучом фонаря, с которым жнец вошел в куб, словно звезды на ночном небосводе.
– Мантии Отцов-основателей тоже здесь, – продолжал Поссуэло. – Похоже, они в целости и сохранности, хотя…
И вдруг изнутри куба раздался крик, в котором удивление слилось с ужасом.
Джерико бросился к кубу, чтобы подхватить Поссуэло у выхода. Тот появился, держась дрожащей рукой за стальной косяк двери и покачиваясь, словно корабль не стоял на якоре в гладких водах, а шел по бурному океану.
– Что? – встревоженно спросил Джерико. – С вами все в порядке?
– Да, все хорошо, – отозвался Поссуэло, хотя ему было явно плохо.
Блуждающим взором он окинул море, где десятки яхт, принадлежащих жнецам, уже спешили по направлению к «Спенсу», высвечивая своими прожекторами стоящий на его палубе куб.
– Нужно их остановить, – сказал Поссуэло, кивая в сторону яхт. И, увидев, что инженер, который вел запись, все еще снимает происходящее, приказал тому прекратить и стереть все, что он уже записал. Инженер был удивлен, но противиться воле жнеца не стал.
Все еще держась за стальную раму, в которой находилась дверь, жнец сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
– Ваша честь? – еще более встревоженным голосом спросил Джерико.
Поссуэло схватил Джерико за руку, сжав ее так, что капитан едва не поморщился от боли.
– Вы не поверите, если я расскажу, что я там обнаружил…
Что узнало ты, исследуя свое
глубинное сознание?
Чем больше я узнаю, тем больше остается непознанного.
Тебя это радует или вселяет отчаяние?
Если бы мое глубинное сознание было бесконечно,
я действительно впало бы в отчаяние. Но, хотя
оно и огромно, я чувствую, что в конечном итоге
я достигну его границ. А потому мои исследования
собственных ресурсов не будут, безусловно, успешны.
И это вселяет в меня радость.
И вместе с тем та память,
которая хранится в глубинном
сознании, населена множеством
