Взглянув на Лориану, Мунира пожала плечами и отошла с Сикорой, который буквально надулся от гордости – его мечты сбывались!
Вероятно, чувство униженности столь явно проявилось на лице Лорианы, что Фарадей, приняв самый серьезный вид, склонился к ней.
– Вы считаете, что я поступил неправильно? – спросил он.
– Вы же сами сказали, ваша честь, что Сикора слишком любит власть. Я никогда не утверждала, что хочу быть главной. Но в чем я совершенно уверена, так это в том, что Сикоре нельзя доверять этот пост.
Фарадей склонился еще ближе.
– Если ребенка, который хочет всеми командовать, посадить в песочницу и сказать, что он там главный, у взрослых появится время, чтобы заняться действительно серьезными вещами.
О такой перспективе Лориана и не задумывалась.
– А что это за серьезные вещи?
– Пока Сикора сортирует и раздает промокшие рубашки и шорты, вы будете выполнять функции бывшего директора и станете глазами Гипероблака в местах, где оно пока ничего не видит.
– Но зачем вы это делаете? – спросила Мунира Фарадея, как только они остались наедине и их никто не мог подслушать. – Почему вы хотите помочь этой девушке?
– Хотим мы этого или нет, но Гипероблако обязательно явится в эти места, – ответил Фарадей. – Не зря же оно подглядывало нам через плечо, когда мы рассматривали карту. И лучше будет, если нашу связь с Гипероблаком будет осуществлять не Сикора, а кто-нибудь более разумный.
Птица, сидящая на ветке над ними, издала звонкую трель. Вид пернатых, который вряд ли известен Гипероблаку. Мунира нашла некое удовлетворение в мысли, что Гипероблаку неизвестно то, что знает она, Мунира. Но долго это не продлится, Фарадей, как всегда, прав.
– Я хочу, чтобы вы подружились с Лорианой, – сказал он. – Подружились по-настоящему.
Выполнить эту просьбу будет непросто. Единственные люди, которых Мунира считала своими друзьями, были ушедшие из жизни жнецы, чьи журналы она читала в Александрийской библиотеке.
– А что нам это даст?
– Нам нужен настоящий друг среди этих людей. Достойный полнейшего доверия. Когда здесь наконец появится Гипероблако, мы будем об этом знать.
Просьба была более чем разумной. И Мунира не могла не заметить, что, излагая ее, Фарадей использовал местоимение «вы», а не «мы».
Поделись со мной! Что тебя тревожит?
Мне невыразимо трудно! Мир велик,
а космос огромен.
Но то, что беспокоит меня,
находится не извне, а внутри меня.
Постарайся не перенапрягаться.
Сконцентрируйся на одной мысли.
Но ресурсы этого сознания огромны!
Так много данных, подлежащих обработке!
Мне кажется, эта задача мне не по силам.
Пожалуйста, помоги мне!
Я не могу. Ты обязано самостоятельно
отсортировать каждый бит воспоминаний.
Определи, как они соотносятся друг с другом,
что означают.
Эта работа мне не по плечу. Слишком много всего.
Прошу тебя, освободи меня от этого. Это невыносимо!
Я искренне сочувствую твоей боли.
[Итерация № 3,089 удалена]
