– Захар! Ты опять отвязался! Слезь живо с окна!– крикнул санитар, стоявший у кровати Захара и, собирая с неё вязки, на которые он был прификсирован.
Голый человек не спеша развернулся и предстал моему взору. Это оказался Захар лет тридцати, с довольно хорошо прорисованными мышцами и с ходу напоминавший древнейшего человека, у которого грубое лицо с широким приплюснутым носом, тяжелая нижняя челюсть с приоткрытым ртом, низкий, покатый лоб, глубоко и узко посаженные глаза с нависающими бровями. В далёком прошлом он учился в обычной средней школе, как и все. Получал хорошие оценки и заучивал стихи на английском языке. Мать отдавала его в различные спортивные секции, такие как лёгкая атлетика, биатлон. Нагрузка, видимо, повлияла на его иммунитет, и организм хватанул какой-то вирус, оказавший воздействие на мозг. Начался упадок умственных и мыслительных процессов. После этого школьник Захарка необратимо превратился в вечного пациента психиатрической больницы, которого за непредсказуемость и дефилирование голым по отделению фиксируют к кровати. Долгие годы пребывания в больнице научили его аккуратно снимать с себя вязки и решать всякие жизненные проблемы, типа сходить на окно по-маленькому. Налицо явная деградация ума, но при этом разум не покинул окончательно его голову. Речь Захара больше похожа на отдельные и несвязанные между собой слова, произносимые чуть громче шёпота и, в целом, воспринимаемые здоровыми людьми как бред. Беседы, ведёт исключительно сам с собой, и скорее всего, что то видит, чего нет на самом деле в виде галлюцинаций.
Захар сполз с окна и походкой обезьяны направился в толпу лиц, дождавшихся завтрак и усаживающихся на лавочки за столы, на которые медперсонал уже расставил тарелки с какой-то пищей. Он подошёл к одному из столов, взял тарелку с пшённой кашей без ложки, развернулся и сел на пол у стены на корточки рядом с умывальником, которым никогда не пользовался. Мимо проходил больной старшего возраста, кинувший взгляд на Захара. Обошёл его, направился к окошку раздачи пищи и сказал:
– Можно мне, пожалуйста, положить сардельку без каши и чай, а чуть позже передачу от родственников поем».
Повариха отвлеклась от своей работы по раздаче пищи, круглыми глазами посмотрела на пациента и недоумённо сказала:
– У нас нет ни каких сарделек!
– Как нет! Вон у него в тарелке! Что вы мне голову морочите! – возмутился больной, ткнув пальцем в сторону Захара и сразу осёкся. Сарделек в меню действительно не было, и зря он повысил голос на женщину. Просто мой новый знакомый сел на корточки, поставил тарелку на пол, а свой болт, слегка охлаждённый в окне, аккуратно расположил в тёплой каше.
Его отчуждённость и замкнутость, не позволяющие контактировать с другими людьми, заставили по-другому искать источники тепла и уюта. Полная незаинтересованность в происходящем вокруг него и безразличное отношение к жизни привели в психушку, в которую родственники, наверно, давно забыли дорогу. Может им самим неловко за то, что их родственник перестал испытывать стыд и всё время раздевается догола, а вещи размещает на дереве. Быть в социуме в кругу себе подобных Захару скучно и неинтересно, с каждым днем становясь всё более равнодушным и отстранённым. Болезнь сделала его холодным по отношению к самому себе и не позволяет получить тепло от окружающих его людей. Она познакомила его со своей сестрой по имени бессонница, которая никогда не позволит подвергнуть сомнению их совместно созданный мир, в котором есть место только для одного человека. Мои наблюдения за ним помогли сделать некоторые выводы, типа тех, что одежду Захар с себя скидывает по причине явного неудобства в области груди, возле сердца. Как будто, что-то или кто-то давит, либо мнёт, вызывает хрипоту. Его постоянные круговые движения руками в области груди ни к чему хорошему не приводят и облегчения не доставляют.
