Он в теле того, кого должен по закону убить. Он не может этого сделать, потому что по закону должен не просто убить, но выполнить заказ в точности: сжать, увеличивая давление, лишить возможности дышать и затем разделить на две части. Лишить возможности дышать несложно, но сжать? Разорвать пополам? Его швыряло из стороны в сторону, ударило обо что-то. Ах-х! «Больно как…» Он вцепился в… Как они называются? Обхватил… Его накрыло волной. «Дышать!.. Если задохнусь, всё будет кончено. Ни раздавить, ни разорвать пополам… В голове мутится, мысли путаются. Кончается воздух. Не выполню заказ – бессмертию конец. Дышать!» Волна схлынула, он остался на палубе. В эти – как их? – вцепился мёртвой хваткой. Воздух судорожно втягивал и тут же выбрасывал – кашлял, плевался.
«Жив. Пока ещё жив. Жёсткое под… головой. Доски. Палуба. Бок болит и колено. Опять я этим коленом. Жив!» Что?! – отстранённо удивился Жнец. Я счастлив? Как глупо! Совпадение или… Эмоциональный спектр не проверишь, слишком узкий канал. Волновые способности даже не на троечку как у того головоногого, а на единицу. Нулевые почти что. Но я жив. И поэтому счастлив.
Палубу сильно раскачивало. Хватаясь за какие-то трубы, Жнец попробовал подтянуть неуклюжее тело поближе к стене… «Это рубка? Здорово меня швырнуло» Он застонал. Всё-таки сильно голова болела и рёбра, должно быть, с размаху обо что-то пригрело. Только бы не потерять сознание, подумал он и провалился в звенящую тьму.
***
Убедившись, что гравитрап подхватил парашют, Быстрицкий тут же переключился на второе задание. Время терять нельзя.
– Сколько там натикало? – Он покосился на таймер. Больше двух часов ещё до того, как законопатят нору. Есть шанс. С Ноем разобраться можно и после. Сначала поставить корабль на курс. Сильно не разгоняться, тут недалеко. Ничего с Ноем не сделается, он в трубе гравитрапа, как у мамы в…
– В брюхе, – сказал Быстрицкий. – Потрясёт немножко, но ему на пользу эти потрясения.
Скармливая целеуказателю район выгрузки, он обдумывал, что делать дальше.
– Мы с тобой, каторжанин, вот что сделаем, – бормотал он, вразумляя киберкарго.
– Вот какими будут наши действия, – бурчал он, проверяя автоматику хитрого контейнера с каким-то там конденсатом.
– Мы вот как извернёмся… – говорил он, замеряя дистанцию.
– …с тобой. На пару попадать на каторгу нет резона. И мы с тобой этого делать не станем. А станем мы с тобой…
Сорок секунд до выхода в расчётный район. Отсчёт.
– …делать ноги, – закончил Быстрицкий и запустил отсчёт.
Теперь грузом займётся киберкарго. По нулю отсчёта сбросит, дав команду мозгам контейнера. Мозги у него куриные, но и таких хватит, чтобы выйти на цель. «Интересно, кому эта дрянь понадобилась в океане. Головоногим, что ли? Конспирация конспирацией, но пора бы уже задать начальству вопрос: вы за кого меня здесь держите, за циркового цуцика? Третий раз вожу эту дрянь. И контейнер странный. Надо ткнуть Ноя носом в это дело, может он знает. Кстати, о Ное…» Быстрицкий глянул, как поживает гравитрап. Ага, втянулся. Люк задраен. Каторжанин там, в кессоне матерится, лезет из кресла, путаясь в стропах. И пускай матерится, не до него пока. Сначала дело. Контейнер сброшен в расчётном районе, дальше сам доберётся. Надо же – ради доставки гадского какого-то конденсата потратить гравиконтейнер-автомат! «Проследить бы, куда он денется, – рассеянно думал Быстрицкий. – Там пусто, океан. Не плюхнется же в воду, хоть, судя по виду, он может. Некогда, всегда некогда. Сразу приходится драпать». Отдав команду кибершкипу лечь на возвратный курс и – чего теперь стесняться? – следовать на предельном режиме, Эдик с трудом выкарабкался из капитанского кресла. Ноги не держали после такой канители.
