«Почему ты не знаешь, как меня зовут, но знаешь, что я не могу говорить… ну, то есть, у меня не получается… перестало получаться?..» – Петя перестал смущаться происходящего и теперь говорил у себя в голове немного уверенней.
«Потому что имя не может быть видно, а твои проблемы и горести все у тебя на лице», – щенок слегка вздохнул.
«Как это – на лице? Написаны что ли?» – опять растерялся Петя.
«Не написаны, а как будто нарисованы. Проступают как переводные картинки».
«Ладно, пусть проступают. А почему ты подошёл именно ко мне, ты же эта… абстракция… Зачем я тебе?»
«Ты мне ни зачем, просто я шёл мимо, увидел, что тебе грустно и решил подойти», – щенок сел возле Пети и прижался бочком к ногам, но то ли потому, что он был абстракцией, то ли потому что на Пете было двое штанов: внутри домашние треники, а снаружи толстые штаны с начесом, Петина нога ничего не ощутила.
«То есть ты от меня вообще ничего не хочешь, просто так взял и подошёл?» – продолжал допытываться Петя у щенка.
«Просто так взял и подошёл, – подтвердил Щен. – Это совершенно нормально, просто так подходить и говорить с другими».
Петя принялся вспоминать, подходил ли он когда-нибудь просто так к кому-то: друзьям, родителям, бабушке с дедушкой, одноклассникам, соседям, и не смог вспомнить. Он даже и не заметил, что они со Щеном уже шли неторопливым прогулочным шагом, но не по улице Осенней в сторону магазина и не по бульвару Восставших в сторону горок, а куда-то совсем в другую сторону.
«Если ты абстракция, – поинтересовался Петя, – есть ли у тебя мама?»
«Конечно, есть, – задумчиво пошевелил носом Щен, – но, если точнее, будет!»
«Это вообще как?»
«Знаешь, я, наверное, это не смогу тебе объяснить. Давай поговорим о чём-нибудь другом. Что я объяснить смогу».
«Почему у меня голос пропал?!» – неожиданно для себя самого выпалил Петя.
«Может быть, ты говорил много лишнего?» – улыбнулся щенок.
«Как это, лишнего?»
«Понимаешь, люди часто говорят то, чего говорить им бы не следовало, и не говорят того, что от них ждут».
«А собаки?» – зачем-то спросил Петя.
Щен немного подумал, забавно наморщив шкурку на лбу, и ответил: «Собаки не говорят, за них говорят глаза и хвост, они не могут сказать лишнего, а тем более не могут промолчать».
Они некоторое время шли молча. Петя решил, что он задает много вопросов, а оказывается, говорить надо поменьше. Но он всё-таки не сдержался и спросил: «Но… мы же с тобой разговариваем прямо сейчас? Как же тогда это?!»
Щенок посмотрел на мальчика, хитро прищурился и сказал: «Это особый случай!»
«Почему?!!»
«Сегодня волшебный вечер. Завтра Рождество».
«Это где Санта-Клаус и олени что ли? Так это у них там…, – Петя неопределенно махнул варежкой куда-то в сторону… то ли западных стран, то ли их же кинофильмов. – У нас так-то больше Новый Год…»
«Какой ты смешной, – щенок повилял хвостиком. – Рождество у всех и для всех, и когда оно наступает, усиливается волшебство».
«Волшебство?! – удивился Петя и решительно заявил: – Никакого волшебства не существует!» Так им говорили в школе, и ещё это Петя знал из научных видео и телепередач.
«Правда? – ехидно поинтересовался Щен, – А как мы с тобой тогда разговариваем?»
«Благодаря волшебству?»
«Конечно! Оно усилилось сегодня. А ещё Там сегодня все были очень заняты, вот я и улизнул погулять. А может и не улизнул, а в этом был План, потому что я встретил тебя».
