Мелех Махарович вздохнул:
– Хватит, хватит. Я тебе и слова сказать не успел.
– Вот именно, не успели, но хотели. Я всё по взгляду вашему хмурому поняла. У меня, между прочим, твёрдая пятёрка по паралингвистике.
– Хорошо, хорошо, не буду больше хмуриться. Так как у тебя дела?
– Пока никак, если честно. Курить не хочет, пить ни в какую. Но я решила с другой стороны зайти.
– И с какой же? – уточнил Мелех Махарович.
– Подвожу её к мысли, что вокруг все козлы, в том числе и родители, одна она в белом. Учу не слушаться и на всё иметь свое мнение…
– Э, стоп, стоп, – вмешался Мелех Махарович. – Так не пойдет. Что все козлы – правильно, а вот своё мнение нам ни к чему. До добра не доведёт.
– Да она же в хорошем смысле слова, Мелех Махарович, – вступился за Шеолу Ѝван. – Ну, то есть в плохом. Это ж она не про свободу слова и мнения, а про протест внутренний и внешний. Родители ей: «Не пей алкоголь, это вредно!» А она в ответ: «Без вас знаю, что вредно, но всё равно буду!»
– Так же, Шеолочка? – ласково посмотрел на неё Ѝван.
Шеола цыкнула языком и пожала плечами, всем своим видом показывая, что это и так ясно:
– Ну естественно! Очевидные вещи объясняешь.
Однако Мелех Махарович с сомнением качал головой:
– Ох, молодежь… Всё-то вам кажется, что беса за бороду ухватили и лучше всех всё знаете. Ищете новые подходы, а зачем, когда есть старые, проверенные? Вон лучше с Илая пример берите. Его подопечный в шестом классе свою первую получку за разгрузку газели не взял, сказал, что отец накажет, если деньги у него найдёт.
Илай скромно кивнул. Мелех Махарович продолжил:
– Уж не говорю, что учился он всегда по правилам, в школе за все десять лет сам ни разу ни у кого не списал, и друзьям списывать не давал. Хотя, о чём это я. Не было у него никаких друзей. Все разбежались, когда Алёша начал в школу в штопаных свитерах приходить. Экономил. И деньги, которые мать украдкой ему на сладкое давала, он не тратил, все в шкатулку прятал, на чёрный день. И одноклассников в новых кроссовках и джинсах называл не иначе как выпендрёжниками. Искренне уверовал в слова отца, что человека красят знания, а не прикид. А ты свою Алису учишь своё мнение иметь. Зачем?
– Дайте время, Мелех Махарович. Я уверена, толк будет! Просто у моей подопечной другая натура, иной склад характера. Она, возможно, пить и курить вообще никогда не захочет. Зато такие, как она, в девятнадцатом веке бомбы в царей швыряли!
Мелех Махарович оторопел.
– Бомбы? Хм… А получится? Было бы шикарно… Ну, ладно, тогда действуй как знаешь. Будем считать, что у тебя долгосрочный проект. На каждой планёрке дёргать не буду.
– Спасибо, Мелех Махарович, за доверие. – Шеола картинно поклонилась и села.
Дверь в кабинет слегка приоткрылась. В проёме снова показалась огненно-рыжая взлохмаченная голова молодой демоницы. Теперь я знала, что её зовут Адочка. Она смущённо шмыгнула носом и вполголоса позвала:
– Мелех Махарович, всё готово. Заносить «Ядро»?
– Да, Адочка, спасибо! Мы все тебя ждём, – он окинул рыжую прелестницу ласковым взглядом, а затем продолжил: – Пока Адочка устанавливает «Ядро Демона», предлагаю перерыв пятнадцать минут. У меня есть мысль, которую надо обдумать.
– Опять перерыв, – недовольно произнес кто-то с галёрки.
– Это у вас опять, – возразил Мелех Махарович, – а у меня с Азазелем Ионовичем было рабочее совещание, так что я уже… – председатель взглянул на часы, – сорок пять минут работаю без перерыва.
