Журнал «Рассказы». Светлые начала - страница 10

– Безмерно рад, – рассеянно ответил Исбытков, разглядывая слишком крепких для своей работы официантов, разносящих напитки и подносы с закусками.

Взгляд быстро вернулся к девушке, похожей на Белопольскую.

Воспоминания ударили мощным разрядом в область сердца. Картины их совместной с Ольгой истории пролетали мимо, как будто он бежал по музею, от одной картины к другой, из одного зала в следующий.

Первое знакомство. Она сидит вот так же, в профиль. Исбытков думает – такой позвоночник несет слишком много гордости. Интересно посмотреть, как она выглядит. Она оборачивается – и все, он потерян.

Вторая картина – он впервые касается ее руки. Спустя много недель бесед. Ее духи пахнут фиалкой и сандалом. Подушечка ее указательного пальца касается пальца Исбыткова. Кожа – к коже. Он перехватывает ее палец и подносит к губам девичью ручку, не стесняясь поцелуя, радуясь ему.

Третье воспоминание – объятия у озера. Небо отражается в озере, звезды дрожат в водной глади, сверчки играют свою лучшую симфонию для влюбленных.

– Послушай, – говорит она.

– Не буду, – останавливает он.

Ее лицо кривится от боли, но она улыбается. Она хочет что-то сказать, но он останавливает ее. Ему не нужны слова, он хочет просто быть рядом.

Громкий голос заставил вернуться к реальности.

– Воспенников рассказал нам о твоих экспериментах по получению электричества без Озарителей, – продолжил Алексей. – Ты меня, конечно, прости, но это похоже на то, как если бы одаренный певец купил попугая и заставил бы его распевать собственные арии.

– У моей тетушки был попугай, который умел ругаться на трех языках, – ответил Исбытков. – Тетушка обожала смотреть на лица своих гостей, когда попугай начинал материться.

Алексей моргнул, смущенный таким поворотом разговора, и отошел.

Находиться среди своих было приятно. Казалось, даже лампы горели ярче обычного, а в воздухе опять чувствовался знакомый привкус озона.

– А что, если я передам тебе харизму, а ты – мне? – донесся до ушей Исбыткова нежный девичий голосок.

Девушка, похожая на Ольгу, теперь встала и обращалась к молодому человеку, который смотрел на нее снисходительно и нежно.

Нет. Она была похожа на Ольгу только в профиль. А так – не то. Совсем-совсем не то.

– Озарители не могут принимать чужую харизму. У нас от нее стоит предохранитель в голове, как у самой сложной аппаратуры Воспенникова, – сказал молодой челове.

– Давай попробуем, – упрямилась девушка.

Юноша вздохнул и положил руки на хрупкие плечи собеседницы. Та сделала то же самое, и вместе они стали похожи на двух не слишком опытных танцоров.

– Ничего не чувствую, – вздохнула девушка.

– И я, – ответил юноша, отчаянно краснея, как будто что-то он все-таки ощутил, пусть даже и не токи харизмы.

Исбытков почувствовал что-то вроде зависти. Жаль, что он не мог обо всем забыть и просто наслаждаться компанией себе подобных.

– Прошу меня простить, – повысив голос, сказал Исбытков. – День был непростой, так что я отправляюсь спать.

Комната, выделенная Исбыткову, была просторной и уютной. Степан рухнул на кровать и закрыл глаза.

Охраны в особняке было полно, хотя Озарители об этом и не подозревали. Когда Исбытков зашел в свою комнату, замок на его двери тихо щелкнул с внешней стороны, а это означало, что весь особняк действительно был тюрьмой, а не чем-то вроде клуба единомышленников.

Спать хотелось неимоверно, но разговор девушки и молодого человека не выходил у него из головы. Предохранитель, не дающий Озарителям самим напитываться энергией харизмы – ни своей, ни чужой. Сложная аппаратура.