Журнал «Юность» №01/2025 - страница 17

Я рассматриваю шторы, на которых растут цветы.

Наташа разжимает маленький кулачок и протягивает мне сложенный квадратом листок бумаги. Из кухни доносится голос моей мамы, который предлагает нам чай. Мы не хотим пить, мы хотим молчать, смотреть в пол и убивать время.

Я хочу спросить у своей бывшей лучшей подруги, почему она такая худая. Руки Наташи полупрозрачные, похожи на руки моей шестилетней дочери. Я хочу спросить про морщины, паутинками расползающиеся по лицу молодой женщины. Я хочу сказать, что мне очень жаль Наташиного мужа, ведь я знаю, что он военный и уже два года живет не дома, а там. Но я молчу, потому что не хочу знать ответов.

Мама приносит чай, и на какое-то время в комнате становится тепло. Вместе с чайником и чашками мама приносит запах теста, капусты, пирожков. Она спрашивает, почему мы сидим как неродные, а мы ведь и правда неродные, хотя все свое детство я мечтала быть Наташиной сестрой.

Мама уходит, и Наташа спрашивает, много ли храмов в Петербурге. Она сама никогда там не была, да и вообще из Сибири не выезжала. Я говорю, что храмов и соборов очень много, но ведь я не верующая, поэтому посещаю их исключительно в туристических целях. Два раза была в Казанском соборе, три – в Исаакиевском и один раз в церкви святой блаженной Ксении Петербургской. Мне нужны были свечи для вечеринки, я шла мимо и купила свечи в церкви – цена там ниже, чем на маркетплейсах. У той вечеринки был особый запах.

Я вспоминаю, как однажды сильно болела с похмелья. На улице было минус пятнадцать, но я все равно пошла за вином и, чтобы согреться по пути, заскочила в католический собор с острой крышей. Там было тепло и тихо. Я присела на ступеньки. Меня тошнило. Потом я услышала шаги сверху, кто-то положил руку на мою голову и сказал «Бог любит тебя». Похмелье буквально испарилось.

На листочке, который лежит на полосатом диване между мной и Наташей, написаны два слова, я вижу буквы, когда на них падает свет из коридора. Это мама закончила с пирогами и решила прибраться. На самом деле она хочет подслушать разговор, всегда так делает. Наташа спрашивает, нравится ли мне жить в таком большом и опасном городе. Ведь Петербург стоит не на болоте, а на костях мертвецов. Глаза Наташи округляются, она берет меня за руку и смотрит чуть выше моих глаз. Петербург – город грязи, греха и смерти, говорит она. Почему же я там живу? Я злюсь и сжимаю ее маленькую хрустальную ладонь так сильно, что хрустят кости. Мне нравится этот город, я живу там, потому что могу там жить