Журнал «Юность» №02/2023 - страница 10

– Ни минуты покоя, – грустно пропел он и набрал номер на селекторе.

– Фомин, – ответил мужской голос.

– Олег, это я. Тут поступил сигнал из дома Ипатьева, надо проверить. Бери с собой молодого, как там его… Морозова и поезжайте.

– А что случилось-то, Валерий Павлович?

– Пока непонятно. Сигнал поступил от ментов, они говорят, что какая-то антисоветчина. Скорее всего, опять лозунг на заборе написали, как в прошлый раз. Но все равно будьте начеку. Дом скоро снесут, мало ли, что придуркам еще в голову взбредет.

– Хорошо, Валерий Павлович, выезжаем.

Фомин положил трубку, посмотрел на Морозова, дремавшего за соседним столом, улыбнулся и громко произнес:

– Товарищ лейтенант!

Морозов встрепенулся, распрямился на стуле.

– Да, что такое, – испуганно пробормотал он, щурясь заспанными глазами.

Увидев, что, кроме Фомина, в кабинете никого нет, Морозов с облегчением рассмеялся:

– Тьфу ты! А я думал – Палыч.

– Нехорошо, Евгений Борисович, на рабочем месте спать, – с напускной строгостью покачал головой Фомин. – А в конторе – вообще никуда не годится. Помнишь такой плакат: «Сон на работе на руку врагам рабочего класса»?

Лейтенант смущенно улыбнулся.

– Понимаешь, Олег, у меня вчера у тестя юбилей был, – принялся оправдываться он. – До двух часов в БУШе[2] гудели. Думал, не встану. До обеда худо-бедно продержался, а сейчас не могу. Сплю на ходу. И башка трещит – будь здоров.

– Да уж, – протянул Фомин. – Ну и молодежь нынче пошла. Банку держать совсем разучились. Вот я в твои годы мог всю ночь куролесить, а на работе – как огурчик. Было времечко…

Его круглое, добродушное лицо расплылось в мечтательной улыбке.

– Да ладно тебе. – Морозов потянулся к графину с водой. – Ты меня всего на восемь лет старше.

– После тридцатника совсем другая жизнь начинается, – назидательно проговорил Фомин. – Сам поймешь, когда стукнет. И не заговаривай мне зубы. Только что Палыч звонил, дело есть.

– Какое? – не донес стакан до рта лейтенант.

– Опять антисоветчина в доме Ипатьева. И заниматься этим снова должны мы. Точных данных нет, Палыч предполагает, что снова лозунг на заборе. В общем, надо ехать.

Морозов разочарованно вздохнул.

– И ради этого я пять лет учился в юридическом? – недовольно пробурчал он. – Чтобы выяснять, кто намалевал какую-то чушь на доме, от которого через пару недель ничего не останется? Эх, надо было мне слушать отца и поступать в Москву. Сейчас бы…

– Опять двадцать пять. – Фомин схватился за голову. – И что бы ты делал? Шпионов ловил? Участвовал в перестрелках? Или, может, был бы бойцом невидимого фронта, как Штирлиц? Странный ты человек, Женя. Вроде бы умный парень, краснодипломник, член партии. Жена – красавица, двое детишек. А послушать – пацан пацаном. Пальба, погони. Детство в жопе так и играет.

– Ничего у меня не играет, – покраснел лейтенант. – Просто дела хочется, Олег. Настоящего дела. А не этой ерундистики. Палыч мне в первый день сказал: «Помни, Морозов, что ты находишься на переднем крае борьбы с врагами нашей социалистической Родины». А сейчас я смотрю и вижу, что никакой это не передний край. Передний край – он в Москве. А у нас глубокий тыл.

Фомин грозно сдвинул брови.

– Значит, так, лейтенант, – рявкнул он. – Мне с тобой нянчиться некогда. Хочешь в Москву – иди и пиши рапорт на перевод. Может, и удовлетворят. А пока будь добр выполнять свои должностные обязанности, одна из которых, между прочим, выезжать на места преступления. Так что прекращай нытье, собирайся и едем на Карла Либкнехта. И чтобы я больше от тебя этого не слышал.