Журнал «Юность» №03/2021 - страница 16

Закат начался в XV веке, когда открылись пути в Америку и капиталы потекли в (за)океанские дела. Это совпало с появлением турок-разрушителей. Потом Наполеон без боя захватил Венецию и передал ее Австрии. Наступил конец, который продолжается до сих пор. Вниз по лестнице, ведущей в Лету. Мертвая вода венецианцев.

Готические северные соборы худы как работяги, а южные католические храмы толсты, упитанны, приземисты, как булочники. Они густо смазаны золотом, населены сусальными мадоннами, приправлены задами ангелочков, венками, ветвями, цветочками, раскрашены и разукрашены, как на дешевой ярмарке.

Собор св. Марка – аляповатый кич, золотом бьет в глаза. В нем неудачно сплелись византийский, мусульманский и ренессансный стили. Эклектика режет глаз. На фасаде – четыре коня, приписываемые Лисиппу. Они были когда-то привезены из Константинополя, потом украдены Наполеоном и возвращены после кончины тирана.

В магазин «Феррари» стоит очередь. Магазин «Картье» – вообще без витрин, черный куб с входом. Вот туфли за пятьсот евро, вот костюм за пятнадцать тысяч. Дальше цены не смотрел – очки надоело надевать. Сумки от Дурацци. Туфли от Придурелли.

Если отойти от туристических магистралей, то видны пустые переулочки и тупики. Ни души. Только в кафе сидят синьор Дубиналли, мистер Чурбанетти, маэстро Кретини и господин Аферисто. Они хотят создать общество с безграничной безответственностью и показывать туристам мумию кошки из Дворца дожей, которую ласкал сам главный водоплавающий дож.

Венецианское шоу может поразить китайцев и корейцев. «Маски-шоу» хорошего, мирового уровня. Когда-то город жил, кипел, клубился – сейчас он утомлен, как пожилая проститутка после работы. По грязным каналам плывут черные саркофаги-гондолы, похожие на плавучие гробы, в которых старые итальянцы распевают невеселые песни.

Как, интересно, тут можно вызвать скорую помощь или полицию? На чем они тут плавают или летают? (Как нам потом рассказали, почтальон в Венеции – профессия вымирающая: никто не знает схемы номеров домов – как-то очень заковыристо сделано: не по улицам, а по кварталам – так что № 156 неизвестной улицы соседствует с № 781 не менее неизвестного переулка-канала.)

Венеция – старуха в буклях – выставила свои лишайные телеса на обзор туристам: мол, и мы когда-то были рысаками… А ведь действительно: когда-то эта Аристократическая Республика Serenissima была шесть веков кряду королевой Адриатики, впитывала в себя шик и блеск мира, служила точкой схода дорог, сбора золота и камней, перца и стекла. Правила и пекла. Но теперь – баста, конец и финита, ничем уже больше не знаменита.

Дыхание вечности бьется в маленьких городках Италии, а не в цирковых комплексах.

Сейчас Венеция оккупирована бывшим советским людом. Он всюду. Часть пашет по-черному, часть гуляет по-белому. Столкнулись сразу, как сошли с катерка в ряд лавчонок, где маски, шляпки, сувениры, посуда. В глубине ларька пышногрудая, крепенькая девушка флиртовала с худющим итальянцем с косицей – оба были явно тут при деле, и я спросил по-немецки у девушки, сколько стоит вон та порочно-невинная маска. Она ответила, сверкнув глазками. Я спросил про другую маску – носатую полуптицу в очках. Она ответила по-русски:

– Вы с Кавказа?

– Да. А что, видно?

– И видно, и слышно. Ой, люблю я ваш акцент, – всплеснула она руками и что-то пояснила чернявому Ромео, который настороженно замолк, вороша свою смоляную косичку. (А, руссо! – успокоился он и занялся другой покупательницей.) – Да. И акцент мне ваш нравится. И люди, – развила она тему.