Журнал «Юность» №06/2020 - страница 20

Готовка еды была отдельным ритуалом. В тамбуре нашей с Тунгусом палатки сидел я, окруженный джетбойлами, и добавлял из кучи снега под ногами снежные круглые куличики в воду. По очереди во все три джетбойла. Еще и еще. В течение часа все три закипели, в два я засыпал заварку, а содержимое одного добавил в автоклав Чижа. Чиж топил снег в «клаве», пользуясь мультитопливной горелкой, которая питалась местным бензином весьма невысокого качества. Сидел он во второй палатке, расставив ноги, между ногами помещались горелка, баллон с насосом и пакованы с провиантом. Под самым пиком мы вышли к плато. Встали в центре этого блюдца, окруженного со всех сторон вершинами, с которых каждые полчаса скатывались с грохотом лавины, клубясь белыми облаками и постепенно сходя на нет. Попытка восхождения на вершину прошла неудачно. Времени было в обрез, нам надо было возвращаться. Стоянка на «блюдце» была тягостной, поскольку пики скрывали от нас солнце. Мороз крепчал: на нашем термометре бордовая ртуть ушла за отметку минус сорок.

Сыпал редкий январский снег. Мы удалялись от Ишкашима в сторону столицы на двух Умедовских внедорожниках.

По дороге от границы нас пронял голод после пережитых волнений, и мы частенько в сопровождении Умеда заруливали в ошхоны. Скидывали обувь, садились или ложились на курпачушки и сметали со стола все, что подавали. И шашлык, и шурпо, и яичницы, и кабоб, и много литров зеленого и черного чая из пузатых чайников с привязанной к ручке крышкой.

За пару дней доехали до столицы и расположились на базе на бывшей улице Чехова. Мы с Чижиком сгоняли на Зеленый базар в поисках любой обуви для Чижа, поскольку в «кофлачах» много не навоюешь, бегать по ровному затруднительно. Запах у базара был изумительный – настоящий восточный базар с пряностями, кофе, мукой, коврами, местным фастфудом, дешевой китайской одеждой. Требовалось всего ничего – сохраняя лицо, торговаться до упора, чтобы и покупатель, и продавец получали удовольствие от покупок.

Город жил своей жизнью. Вечная стройка, дети, трудяги, толпящиеся у «биржи труда» при входе на базар. Вдвоем мы быстро нашли то, что нам было нужно, купили Димке американские ботинки древесного цвета, и он тут же их напялил. Попытались продать его «кофлачи», обработав их купленным тут же дезодорантом и сменив драные шнурки на новые. Но через полчаса плюнули на это дело и сдали ботинки в павильон, где торговали комплектами с натовских складов. Сказали, что нашли эту обувь в Ишкашиме на афганбазаре. Прикупили до кучи и орехов в сладкой глазури. Запаслись одноразовыми салфетками, дешевой газировкой (это уже в супермаркете), зашли в аптеку, взяли перевязочный материал и много пузырьков этанола. Пополнили запас сникерсов – вещь ценная, когда перекусить нечем, а двигаться надо. Вечером, когда переливали этанол в пластиковую тару, немного попало и внутрь под хорошую закуску. Утром Миша с солдатами отвалил, и пришлось опять тащиться на КПП к воротам с рюкзаками.

Решили так: если придется эвакуироваться, альпинистское железо и веревки оставляем на станции и валим налегке. Себе оставляем коврики, спальники, медицину, пеммикан с заваркой и штурмовую палатку. Рюкзаки брали с собой для того, чтобы можно было быстро свалить в сторону здания, где находился кабинет дяди Коли. Это было единственное одноэтажное крепкое строение, и в случае внезапной атаки можно было в нем укрыться. На кран с водой мы натянули резиновый шланг, которым пользовались для полива, и пробросили его как можно ближе к входу в здание, набрав перед этим воды во все фляги и баклажки, которые можно было найти. Запасов воды должно быть много. Так прожили три дня. Туалет на станции стоял на отшибе, почти у входа. Из такого туалета легко могли человека похитить, никто бы даже и не спохватился. Поэтому туда приходилось ходить парами. Шел снежок, присыпая грязный асфальт. По городу движения не поубавилось. Вездесущие микроавтобусы «тангемки», гражданский транспорт, белые джипы иностранных специалистов. Выделялись белые внедорожники деминеров с красными треугольниками на бортах. В центре города все деревья-исполины, когда-то создававшие уют, были спилены.