Она оглядывает его с головы до ног, вместе с его прекрасными розами, и с садистской улыбочкой заканчивает:
– И все же засунь их себе в задницу!
Вадик захлопнул глаза.
Когда он их открыл, то оцепенел: она задумчиво входила во двор через левые ворота.
«Сейчас или никогда!» – вспомнил он.
Может, лучше никогда?..
Нет, сейчас! Сию же минуту.
«Думай скорее, что ты ей скажешь, придурок! Нет, думать поздно».
Он схватил пиджак, цветы, поднял дипломат и рванул с места. Впрочем, «рванул» – это сильно сказано: со стороны могло показаться, что истощенный пытками узник волочит за собой кандалы с гирей по дороге на эшафот. Пройдя пять шагов, он с шумом уронил дипломат, наклонился за ним и выронил цветы. «Соберись, где твоя сила воли?» – приказал он себе.
Главное, не показать, что ты бежишь нарочно к ней. Так, случайная встреча… Она подходит к крылечку, видит стоящего к ней спиной молодого человека… С благородной бледностью на спине… Она подходит – вдруг он оборачивается. С цветами. Ба, какая встреча…
– Здравствуй, Вадик, – говорит она. – Какие необыкновенные розы! Для кого они?
– Да так. Купил вот, сам не знаю… На, хочешь?
Он не успел услышать ее ответ – надо было срочно выбрать позицию на крыльце, чтобы оказаться к ней спиной. Он повертелся с отсутствующим видом и наконец нашел позу: задом ко всем, лицом к двери. Он стоял перед входной дверью с цветами на уровне груди, будто встречал торжественную процессию, которая вот-вот должна появиться изнутри…
«Какого хрена я тут стою? – вдруг подумал он. – С этим дурацким букетом…»
Вдруг дверь отворилась, и перед ним явилась Мура Аполлоновна Свирипеева с громадной охапкой цветов. Увидев Вадика, она переменилась в лице. На секунду они уставились друг на друга, словно два конкурирующих ходячих цветочных магазина. Потом она возопила:
– И видеть не хочу! И знать не знаю тебя! Не подходи ко мне больше никогда! И цветами своими ты меня не разжалобишь…
С этими словами она вырвала у него букет и метко швырнула в урну. После чего развернулась и зашагала прочь размашистой походкой.
Вадик представил картинку: вот он сбегает легко по ступенькам, догоняет Муру и со всего разбега дает ей здоровенного пинка…
Раздаются аплодисменты. Молодежь вскакивает со скамеечек и стоя рукоплещет. Из окон факультета высовываются студенты, лаборанты, доценты, весь профессорско-преподавательский состав – все аплодируют, свистят и дудят в фанфары. Факультетский двор превращается в стадион, где публика буйно приветствует центрфорварда, забившего красивый гол. Из окна декана высовывается рука с двумя пальцами, в виде «виктории»…
Но тут Мура разворачивается вместе с громадным кулаком, и в следующую секунду кулак описывает зверский замах…
«Не-ет!» – кричит он…
– Привет, Тараканчик! – раздалось за спиной.
Он обернулся и воззрился на Ольгу.
– Как твои дела? – спросила она.
Он продолжал на нее пялиться, потом нагнулся и достал из урны букет. С него стекало мороженое, целлофановая пленка от сигаретной пачки зацепилась за шип и трепыхалась от дуновения эфира. Он попытался отодрать ее, наступив ногой.
– Жалко, такие красивые розы. – Она нарочно долго открывала тяжелую дверь, ожидая ответа. – Что ты будешь с ними делать?
Пленка наконец оторвалась, он постучал букетом о ступеньки, разбрызгивая мороженое.
– Тебе подарю, – решил он вдруг сострить. Он думал, получится страшно смешно.
Она терпеливо вздохнула.
![Bo][ing Day истребить «колхозника»](/uploads/covers/fe/bo-ing-day-istrebit-kolhoznika.jpg)
