Журнал «Юность» №10/2021 - страница 2

На своем безусловном маршруте

Я, по сути, – счастливый изгой:

Глядя в пепельно-бледные лица

Близоруких, друг к другу глухих,

Я о них начинаю молиться,

И молитва рождает стихи.

«Вирус запер людей в виртуальном мире…»

Вирус запер людей в виртуальном мире,

Под предлогом периода пандемии,

Беспредметна пейзажная летаргия

В городке с голосами рыб.

Выхожу из метро на пустынный Невский —

Стылый ветер, но воздух такой апрельский,

Что деревья редкие – деревенский

Демонстрируют архетип:

Черных веток своих растрепав волосья,

И отбросив трости, и стыд отбросив,

Зазывают в гнезда и просто в гости

Под откосы дворцовых скал.

А вороны белые, голубицы

Удивленно смотрят на полулица:

Это улица, циркус или больница?

Маски-шоу? Грошовый бал?

Вот курьеры меряют километры,

Городскую вызубрив геометрию, —

Племя новых сталкеров, но монетных, —

Что поделать – примета дней.

Время крестиком метит сердца и нравы,

Держит шаткое небо жираф поджарый —

Петропавловский шпиль великодержавный,

Да под Ангелом – мавзолей.

Да врачи, что белее своих халатов,

Что летят в ночи, латы их – крылаты,

Да заводы, фабрики, комбинаты —

В карантинных веригах, но…

Тротуар. Остановка. Скамья. Коляска.

Звезды глаз над тугим горизонтом маски…

Словно сплю, и мне страшная снится сказка

Из артхаусного кино.

«Уйти в свои снега, в свою безмолвность…»

И даны были каждому из них одежды белые…
Откр. 6:11

Уйти в свои снега, в свою безмолвность,

В бездонность мысли, в безнервозность дум.

Не в меланхолий тягостную томность,

А в белый, идеально-белый шум,

В котором звук печалится не плача,

В котором чей-то голос неземной

Меня качает трепетно и нянчит

Под белой-белой ласковой звездой.

В котором, словно в облаке волшебном,

Лечу надмирным призраком любви.

В котором свет и легкость совершенства

Мне дарит изнутри мой визави.

В котором безмятежность так безбрежна,

Что каждая душа передо мной —

Такой же свет; и белые одежды

Сияют на Земле и над Землей.

Земля

Вся плоть уходит в эту твердь —

Шарообразную могилу,

В которой тлен питает силу,

В жизнь превращающую смерть.

В нее спрессованы тела,

И все, что было рукотворным,

Вмуровано, пустило корни,

Корой застыло, и смола,

И нефтяная чернокровь,

И соль ее, и жирность сока —

Имеет смерть своим истоком,

Но служит жизни вновь и вновь.

Она и дерево, и плод;

Вертеп, насаженный на вертел,

В ней, круглом саркофаге смерти,

Исхода код – наоборот

Прописан клинописью звезд,

Упавших в свет ее холодный,

В ее полётно несвободный,

Все воскрешающий, погост.

Марина Новиковская

г. Михайловск Ставропольского края, Союз российских писателей

Ощущение

Еда не имеет вкуса,

Снам не хватает смысла.

Можно сказать – грустно

Плетью душа повисла.

Можно сказать – будни

Стали еще серее.

Улицами безлюдье

Чувствуется острее.

Тайну теряет слово

Голос – на тон тише.

Города средь пустого

Я становлюсь лишней.

Не бойся

Этой девочке миллиарды лет.

Не бойся сдаться ей, путник.

В ее памяти первый земной рассвет

И марсианское утро.

В ее прошлом горят города,

Стираются в пыль планеты.

Она существовала, когда

Еще ветром был ты…

Не бойся любить ее, старик.

Она знает все твои мысли.

И будет плакать, когда твой черед

Наступит уйти из жизни.

Не бойся смотреть в ее глаза.

Она любит тебя просто, нежно.

Для нее ты только слеза

В океане мертвой надежды.

И по-прежнему в прошлом горят города,

Поглощает их в бездну огонь и вода.

Дом остановившихся часов

Здесь сотни мыслей растворились в стенах,

Здесь тишина, понятная без слов.

Здесь жил кусочек маленькой вселенной,

Назад Вперед

Журнал «Юность» №10/2021 - страница 2

Похожие книги