Журнал «Юность» №10/2022 - страница 8

– Носишься ты круглый год по лесу и каждый куст тебе знаком, наверняка известно тебе, кто их забирает?

– Верно судишь, съела их сама Тьма лесная.

– Тогда отведи меня к этой Тьме.

– Я могу, но знай, добром это не кончится. Но коли уж обещал, садись на меня верхом, смелый пастушок.

Взобрался тогда мальчик на колючую спину волчью, и поскакал Серый Волк вглубь леса. Долго ли, коротко ли скакал он средь непроходимой чащи и болот, все лапы ободрал в кровь, пока наконец не прискакал к тому месту, где меж поваленных лишаистых дерев подрагивала затаившаяся Тьма.

– Тьма лесная, покажись, ты ли детей похищаешь?

И ответила тогда Тьма:

– Нет, пастух, как же могу я кого-то похитить, если нету у меня ни рук, ни ног?

– Я знаю, что ты это! Верни их!

– Я бы и не прочь отпустить их, да только сами они не желают того. Вот если бы царевна позвала, может, они и решись бы вернуться. Твоего же голоса они не услышат, сколько бы ты ни кричал.

Вернулся пастушок в царство и доложил царю о том, что приключилась с ним в лесу. Пригорюнился царь и стал думы думать. Добрая же царевна, на свою беду, подслушала доклад и ночью, чтобы никто не смог ей помешать, одна, не простившись с царем и верными придворными, отправилась в лес. Тут же у тропинки поджидал ее Серый Волк.

– Отчего мне не съесть тебя, царевна?

– Вижу, Серый Волк, раны на твоих лапах, я помогу тебе. А за это ты пожалеешь меня.

Порвала тогда она подол своего платья на мелкие кусочки и обмотала ими волчьи лапы.

– Спасибо тебе, царевна. Взбирайся на мою спину, знаю я, зачем ты в лес явилась, отвезу тебя куда нужно.

– Расскажи, Серый Волк, что за напасть ждет меня впереди?

– Вам, людям, она куда ближе, и пусть водится Тьма в самой чаще, далеко от глаз чужих, да говорит она только про вас – людей.

Долго ли, коротко ли скакал Волк вглубь непроходимого леса, над болотами проносясь и ручьями, пока не прискакал в то страшное место, где принялась царевна окрикивать по имени пропавших детей.

– Не кричи, царевна, я тебя прекрасно слышу.

Взгляни-ка лучше в лужу, посмотри, как весело пляшут вдали от своих домов дети царства твоего. Скажи, зачем возвращаться туда, где им придется вечно блекнуть в свете своей прекрасной царевны?

– А как же матери их и отцы?

– А что они? Руки их целее останутся, некого им будет одаривать подзатыльниками и шлепками, ибо некого им будет сравнивать с самой красивой, самой доброй, самой смышленой царевной. Да и мне с детьми не так тоскливо в чаще лесной. Вот если бы ты со мной осталась…

– Я останусь с тобой, Тьма, отпусти детей. Да только жаль мне моего батюшку, и по людям буду я скучать бесконечно, позволь мне хоть раз в месяц выходить к ним.

– Идет, царевна, отпущу я детей крестьянских.

Обратилась тогда она к Волку, поджавшему хвост за ближайшей сосной:

– Беги, Серый, к батюшке моему, передай, что люблю я его и чтобы не беспокоился он и ждал. А как проснулись придворные девицы поутру и не нашли царевну в своих покоях, такой вой поднялся во всей округе, что окна затрещали. Тогда же явился на порог царских покоев, проскользнув незаметно мимо стражи и лакеев, Серый Волк:

– Жди, царь, вернется к тебе твоя дочка, месяц жди и не ищи почем зря.

Залился царь горькими слезами, как же быть ему теперь без своей любимой царевны? Неужели и впрямь не искать? Бояре же, как услыхали, замахали рукавами, закричали, мол, где это видано, чтобы царь зверя дикого слушался, застыдили старого. Царь и сам думать перестать не может, верно ли это, ночь глаз не сомкнул. Неделю ждет – нет царевны, и сна нет. Вторую ждет – нет царевны; исхудал он – к еде не притрагивается, осунулся, а бояре все никак не угомонятся – убеждают над ухом вырубить лес подчистую. Третью ждет – нет царевны, так и помер от горя, не дождавшись своей любимой дочери.