Журнал «Юность» №11/2020 - страница 2

сквозь чистый белый снег видна

Россия. Слышен метроном.

О чем ты, северная птица,

поешь в истопленной избе?

Неужто траурные письма

строчишь возлюбленной М. Б.?

Стучит машинка, виски стынет,

и печка щелкает дрова.

Ты допиши своей Марине,

и сядем вместе вечеря́ть.

«Ты, рожденный работать в ватнике стеганом…»

Ты, рожденный работать в ватнике стеганом,

прославляющий мир через русскую хтонь,

древнегреческий знал, но почти не использовал —

уходил в перевод, как в балтийскую топь.

На друзей-алконавтов арго израсходовав,

некрологи писал – хоть в граните отлей,

не чураясь ни будущей фантасмагории,

ни истории, ни мертвецов, ни теней.

Перед Богом нет эллинов, нет иудеев:

эмпиреи не терпят людской суеты,

зато терпят бумага, гусиные перья

и живой гуттаперчевый русский язык —

растворившись в его Ионическом море,

ты похож стал на крупных реликтовых рыб

и уже не по суше гулял – в акваториях —

находивши разломы тектонических плит,

где прячутся греки, евреи, татары,

поделив меж собой временные пласты

и какую-то землю названием «Таврия»

или, если по-русски, Засахаре Кры.

«В провинциальном университете…»

В провинциальном университете,

на кампусе среди студентов и каких-то хиппи, йиппи или йети

(один Бог знает, что это за дети),

ты созидаешь сигаретный дым,

в котором приютился русский норов,

туман у Малой и Большой Невы

и пепел от салонных разговоров,

приятных споров, дружеских подколов,

что, впрочем, тоже навевают сплин.

Энн Арбор, глушь и вечная сонливость.

Спасает «Бушмилс», реже баскетбол,

порою «Ардис» выдает сюрпризы

(Парнок, Платонов, Бабель, Гиппиус),

но в целом пустота и ничего.

И остаются женщины да память

в элегиях Архангельской зимы:

их можно сочетать друг с другом, разве

не забывать поставить лед и в вазе

подрезать стебли, чтоб цвели цветы.

«Постареешь, обрюзгнешь, нацепишь очки…»

Постареешь, обрюзгнешь, нацепишь очки,

на хитон и хламиду заменишь футболку,

на руке будут сонно болтаться котлы,

но уже не для времени – просто, без толку;

по разбитым дорогам завянут шузы,

заржавеют от выпивки медные трубы,

негасимый огонь превратится в пустырь,

а ты сам обернешься надгробием грубым,

на котором легко прочитать пару строк,

пару строк о величии замысла Бога:

«Это был человек, совершенный никто,

но сумел утонуть в ангелическом слоге».

Владимир Косогов

Родился в 1986 году в Железногорске. Окончил филологический факультет Курского государственного университета. Публиковался в журналах «Арион», «Знамя», «Октябрь», «Нева», «Сибирские огни», «Москва». Лауреат поэтического конкурса «Заблудившийся трамвай», международного Волошинского конкурса, премии «Лицей».

«Это все набухают на ветках почки!..»