Журнал «Юность» №11/2021 - страница 2

Потом пришел Гоголь и стал, по сути, родоначальником русского хоррора. Соединил фольклор, мистику, победу зла над добром и начал пугать русский народ – как минимум «Вий» уж точно призван довести читателя хотя бы до одной бессонной ночи, больше – лучше. Все эти «поднимите мне веки» и холодные мертвые панночки… Конечно, и мистики у Гоголя хватало – «Невский проспект», «Портрет» (там тоже есть элементы хоррора), да и вообще весь цикл «Петербургских повестей», разве что за исключением «Шинели», – это, скорее, псведомистика. Даже «Мертвые души» полны таинственных фрагментов. Но, несмотря на это, «первозданный хоррор» Николай Васильевич застолбил за собой.

Тургенев, к слову, потом тоже присоединился: его мистические повести и некоторые стихи в прозе заставляют с головой окунуться в прорубь кошмаров. Если читать «Призраков», «Собаку», «Странную историю», «Сон», «Рассказ отца Алексея», «Клару Милич (после смерти)» ночью – эффект будет что надо. Мы проверили на себе, провели эксперимент в свое время: если и у вас получится подобрать дождливую ночь с сильным ветром, да еще чтобы ветки деревьев скрипели – получше всякого 5D выйдет.

Вот, допустим, кусочек стихотворения в прозе «Черепа», на самом деле отсылающего к «Маске Красной смерти» Эдгара По:

«И вдруг – словно по манию волшебного жезла – со всех голов и со всех лиц слетела тонкая шелуха кожи и мгновенно выступила наружу мертвенная белизна черепов, зарябили синеватым оловом обнаженные десны и скулы.

С ужасом глядел я, как двигались и шевелились эти десны и скулы, как поворачивались, лоснясь при свете ламп и свечей, эти шишковатые, костяные шары и как вертелись в них другие, меньшие шары – шары обессмысленных глаз.

Я не смел прикоснуться к собственному лицу, не смел взглянуть на себя в зеркало».

И это еще не самое страшное, что можно найти. Дальше традицию хоррора подхватили, понесли через года во всех странах, так что о развитии ужасов можно писать до посинения. А почему людям до сих пор нравится пугаться, вроде как уже разобрались.

Но, ладно там, банджи-джампинг, просмотр фильма ужасов со ста скримерами на секунду хронометража или даже экскурсия в террариум человека с фобией змей. Тут все понятно, это либо действительно физически страшно, либо неожиданно – потому сигнализация в мозгу и срабатывает. Но почему люди вообще боялись хоррор-литературы и до сих пор ее боятся? Как можно испугаться текста? Буквы пока не имеют свойства обрастать зубами и щупальцами, так и норовящими сделать опасный «кусь» и «хвать». Легким движением руки (скорее, клавиатуры) повторив вопрос из самого начала, можно наконец-то попытаться ответить на него.

Забавно, но, по данным ВЦИОМ за 2020 год, примерно 3 % опрошенных читают ужасы. Если проще – жанр замыкает список. Хотя это не отменяет того факта, что люди все же читают хоррор, а если читают – значит, получают удовольствие. Навряд ли все 3 % делают только это по работе или под дулом пистолета.

Можно провести эксперимент в домашних условиях: поспрашивать у читающих друзей, знакомых, знакомых знакомых и далее по экспоненте, как давно они уделяли время пугающей книге. Почти наверняка итог лабораторного опыта окажется один: история, которую они читали, была страшной, но это «совершенно точно не хоррор». Даже в описании романа такого «ярлыка» не указано.