Опаздывать в таких случаях было не принято. Поэтому Катаев пришел заблаговременно, но светиться в ресторане не хотел и от нечего делать, пока время позволяло, зашел в близлежащий универсам. Он рассеянно смотрел на покупателей, толпящихся у касс с корзинами, набитыми продуктами. «Н-да, как все просто, купил – и доволен. Мне бы их заботы». Он волновался перед встречей и хотел себя успокоить таким странным способом.
Ровно в два часа он вошел в вестибюль ресторана. К нему тут же подскочил молодой человек:
– Вас ждут.
Он взял у Катаева куртку и указал на зал. В просторном зале, отделанном под украинский курень, посетителей, несмотря на обеденное время, было немного. Очевидно, из-за высоких цен. В дальнем углу у окна за дубовым столом сидел тот самый Владимир Скляренко. Катаев раньше никогда не видел его живьем, лишь на фотографиях да по телику. Это был полнеющий, с короткой стрижкой, мужчина лет пятидесяти, одетый в серый костюм и голубую сорочку, как сейчас модно, без галстука. Он отложил в сторону газету – это был «Обоз», как успел заметить Катаев, – встал и протянул ему руку.
– Здравствуйте. Владимир Иванович, – представился он, слегка наклонив в знак приветствия голову.
– Михаил… Иванович, – слегка волнуясь ответил Катаев.
– Тезки, значит. Прошу.
Когда Михаил сел на скамью, заменяющую в этом ресторане стулья, Скляренко спросил:
– Что будете заказывать? Не стесняйтесь. Как говорится, все схвачено, за все заплачено.
– Я вообще-то поел. Так, если что-нибудь легкого.
На самом деле Катаев был голоден как волк, но жрать на халяву бандитскую подачку не хотел.
– Вы какую кухню предпочитаете?
– Ту, которую я еще не пробовал, – сострил Катаев.
– Настоящая украинская подойдет?
Михаил согласно кивнул, хотя в этом ресторане он уже бывал. Скляренко сделал еле видимый жест рукой, и неизвестно откуда возникшая официантка выставила на стол черный хлеб, сало, овощи, мясо, тарелки с дымящимися варениками и большой графин украинской горилки.
Доктор разлил ее по стопкам.
– За знакомство!
Они выпили, закусили, намазывая сало на хлеб, словно масло.
– Так вот, в чем, собственно, дело, – начал разговор Скляренко. – Вам уже, наверное, сказали, что я хочу, чтобы вы написали обо мне книгу. Точнее, не обо мне, а о тех суках, которые изуродовали мне жизнь, сломали мою судьбу, в результате чего я стал совсем не тем, кем хотел стать. Хотя теперь я не жалею. На все, как говорится, воля Божья.
«Еще бы, – ухмыльнулся про себя Катаев, – я бы тоже ни о чем не жалел».
– Я не знаю, – продолжал между тем Доктор, – что это будет: документальная книга или художественный роман, вам видней. Самый лучший вариант, я думаю, это, как у вас там говорят, журналистское расследование.
Наступила пауза. Скляренко налил по второй.
«Между первой и второй перерывчик небольшой», – весело подумал про себя Катаев и сам себе улыбнулся.
– Да-да, вы правильно подумали, что между первой и второй должна пройти минута-две, не больше. А вот между второй и третьей можно посидеть и поговорить минут десять. Ведь водка создана не для пьянства, а для долгих мужских разговоров. Так в книгах пишут, – словно читая его мысли, сказал Доктор.
Катаеву всегда казалось, что бандиты не пьют и не курят, поскольку все они бывшие борцы или боксеры. Хотя и отчетливо понимал, что не все бывшие спортсмены – бандиты. Похоже, что Доктор был не по этой части, он – исключение.
