– Genug! Довольно! – прервал его немец. – Не могу этот чушь более слушать. Ich verstehe nichts. Больше не пей водка! Русский мужик пить водка не уметь. Большой беда от водка. Увидеть тебя пить водка – прогнать вон! Verstanden?
Капитон кивнул и опустил голову.
Он стойко держался, пока однажды не случилось несчастье.
Как и прежде, Фукс химичил в лаборатории, чертыхаясь и производя брак, а Капитон выносил зелёную бутыль за порог, где молча и кисло разливал мужикам. Сам не пил.
Между тем, напиток с каждым разом крепчал и всё менее напоминал водку. Одержимый немец продирался сквозь химический Шварцвальд в поисках заветного чёрного облака. Последний раз он, кажется, нащупал что-то, но подвела горелка – кончилось китовое масло.
«Тойфель», удар остроносым ботинком по сундуку и вот уже из трухлявой телеги вываливается лохматый Сенька-пробник. Он направляется на зелёный свет бутылочного маяка, как трёхмачтовый португальский галеон, перед которым расступаются обделённые величием рыбацкие шмаки.
Подошёл, окунул палец, понюхал, лизнул, скорчил мину, «хм», снова окунул, снова лизнул, мужики затаились. Сенька поелозил во рту языком, переложил стакан в правую руку и под всеобщий вдох залил в рот.
– Ну чо?
Вместо ответа Сенька согнулся, покраснел и начал тяжело дышать…
– Сенька, ну чо?
Сенька не ответил. Вместо этого опустился на колени и стал со всеми одной высоты.
– Во разобрало, дай мне.
– Погодь!
– Да ладно, чо там, глянь как разобрало.
– Эх, лямку три, налегай да при, давай Капитон мне на пробу, – из толпы выступил мужик похожий на разбойника, со шрамом от носа до уха и розовым бельмом в глазу. Он вырвал из рук хрипящего Сеньки стакан и протянул Капитону. Тот плеснул зеленоватой жидкости и шепнул:
– Поди отрава… поди не стоит…
Разбойник понюхал, скривился, сделал два глотка и выдохнул горячо, как из жаровни.
– Ух, братцы…
– Ну чо, – снова спросили мужики.
– Это чтож? Отец Макар трапезует, а послушник Назар запахом сыт? Мне дай!
– Погодь, сперва мне, Капитон.
* * *
За обедом на Фукса снизошло озарение. Не дождавшись кофия, он бросил негодующий взгляд на нерасторопную Фёклу и резво упорхнул на второй этаж, будто ему не тридцать лет, а всего семнадцать. Там он привёл в порядок сосуды, освободил и прочистил колбы, помыл пробирки, разложил записи и приготовился совершить научное открытие. Он уже понял, что получилось в плоскодонной «Фрау Фетбаух». Оставалось только проверить.
Пока он возился, из окна доносились странные звуки, а на улице началось необычное для этого времени суток оживление. Разобрать русскую речь Томас не мог, да и не собирался. Гораздо важнее было то, что происходило в пробирках. Выверяя порошки с точностью до самой лёгкой мерной дробинки и соблюдая невиданную аккуратность, немец стремительно приближался к заветной цели. На этот раз ничего не должно было случиться, всего было в достатке, а предательское китовое масло припасено отдельно. Томас так увлёкся, что едва успевал делать записи. Он шагал от одной пробирки до другой, всматривался в содержимое, шептал под нос что-то по-немецки и был крайне взволнован.
Наконец произошло то, чего он так долго добивался – «Фрау» наполнилась долгожданным чёрным веществом! В этот момент шум за окном превзошёл все разумные рамки и удивлённый Томас выглянул посмотреть что происходит.
– Вот он, изверг! Ломайте дверь! У-у-у окаянный! Глянь как вытаращился!
