На самой верхотуре, по центру амфитеатра, поднялись четыре руки. Там расположились девушка и юноша, схожие как сестра и брат: короткие соломки волос, прямоугольные лица, серые глаза, чуть выступающие подбородки. Без наушников.
«Знают русский, – решила Лида. – Приятные ребята!»
Артём покивал парочке:
– Да, вы! Вы поселились к Солнцевым в Переделкино, они люди радушные, гостеприимные… Могут невольно потакать безделью и ничегонеделанию! Из прошлогоднего опыта учебы финских ребят, ваших земляков, просьба: никакого «калсарикяннит» – каждое утро менять пижамы на повседневную одежду, приемлемую в обществе; занятия не пропускать, держать контакт. Понятно излагаю?
Опять синхронно, резко и под улыбки их обладателей взвились четыре руки в середине верхнего ряда.
Установочная лекция продолжалась больше часа. Когда финал уже маячил у двери, аспиранты неожиданно увязли в топях трудностей перевода. Виной стали вопросы из зала. Десятки стран и языков, собравшись вместе, превратили учебную аудиторию в вавилонскую… Нет, не башню – трясину.
Сначала корейский студент из первого ряда спросил, коверкая слова, стоит ли опасаться «конценых лудей». Юноша получал через свои наушники перевод на английский: то ли настроить на родной язык не смог, то ли решил сразу два языка попрактиковать. Вот и получились у него финские люди «кончеными»[8]. Но то была лишь разминка.
Пока аспиранты и Лида отвечали на вопросы о стоимости жизни в Москве и общественном транспорте, как-то нежданно завязалась перепалка худенького итальянца, смуглостью и сложением напоминавшего Артёма, с крупным, пухлым широколицым казахом, сидевшим неподалеку. Последний переспросил что-то у соседа, пропустив очередную реплику аспирантов. Причем говорил на итальянском, который, как он думал, неплохо знал. В результате обмена несколькими фразами романский двойник аспиранта вскочил и, потрясая болтающимися длинными худыми пальцами, возопил на родном итальянском: «Buonanotte al secchio!» Казах оскорбленно скрестил руки высоко на груди и отвернулся, бормоча сквозь зубы, будто сплевывая: «Сен шелексин!..»
Лида, всё чутко улавливающая, быстро-быстро просеменила по лестнице в зону конфликта и, чередуя тосканский, который расслышала в говоре брюнета, с северо-восточным диалектом казахского языка, родного другому спорщику, устранила недоразумение. Обиженный тюркский парень теперь-то понял, что итальянец хотел сказать «Закончим, хватит!», чтобы прекратить перепалку. Кто же виноват, если дословно казах услышал: «Доброй ночи, ведро!» Ну и ответил – сам, мол, такой! Идиома!..
Разобравшись, дебоширы пожали друг другу руки, причем итальянец, растрогавшись, пожелал казаху на ломаном русском: «Скатертью дорога!» Лида вздохнула, но не стала указывать на очевидную ошибку и переключилась на студента, которому нужна была помощь. Первым делом она выяснила, что звали его Жанат Худайбергенов. («Красивая казахская фамилия, но непросто с такой будет в интернациональном коллективе…») Отвечая на вопрос Жаната, девочка из будущего объяснила, что передвигаться по городу можно на метро или наземном транспорте, отдельно упомянула такси – недорогое, но часто небыстрое: пробки… Карта для проезда в Московском транспорте единая – главное, следить за балансом. И еще в том же духе. Полный казах многозначительно кивал, а когда Лида спросила, всё ли ясно, он выпятил нижнюю губу и покачал головой из стороны в сторону. Девочка, опять вздохнув, приготовилась повторять, но молодой человек выставил ладонь, останавливая ее, и вкрадчиво произнес:
