– Я постараюсь быть в меру строгой. – Алексис притворно нахмурилась, глядя на него. – Как полагаете, дети будут меня бояться?
– Честно? Не думаю.
Алексис вздохнула, расправляя платье на коленях. Потом подняла глаза на отца МакРайана и улыбнулась.
– Скорее бы это проверить. Вы говорили, просить людей о помощи проще сейчас. Может, займёмся этим, пока никто не разошёлся по делам?
Колум кивнул, поднимаясь, и протянул руку Алексис. Она с готовностью приняла помощь, вложив свою ладошку в его сухую, жесткую ладонь. Он потянул её наверх неожиданно резко, и Алексис чуть не уткнулась носом в его грудь – Колум едва успел придержать за талию, не дав завалиться на себя. Отец МакРайан уже избавился от сутаны и сейчас был в белой рубашке и чёрном сюртуке, сшитом из добротного сукна. В этой одежде, признала Алексис, он выглядел гораздо привычнее и ближе. А ещё, не смогла не отметить она, у него была необычайно крепкая и загорелая шея. И твёрдый, волевой подбородок с ямочкой посередине. Смущённая этими мыслями, Алексис отпрянула, но Колум, казалось, ничего не заметил.
– Я не думала, что найдутся те, кто будет против обучения своих детей, – заметила она, когда добрая часть горожан была расспрошена, и согласие разобрать школу как можно скорее – получено. И это было правдой – некоторые родители категорически отказывались не только помогать, но и отпускать детей в школу, возмущаясь и заявляя, что они и сами без грамоты живут прекрасно, и детям в поле да на пастбище она не пригодится.
– Скоро начнётся сбор урожая, – вздохнул Колум. Они неспешно брели по лугу. – Большинство фермеров не может позволить себе наёмных работников, поэтому во время сбора работает вся семья. И отпускать детей – значит, оставлять семью без запасов на зиму.
Алексис молчала. Осознавать, что большинство детей могут попросту не научиться элементарным вещам, ужасало. Как и то, что в словах отца МакРайана и родителей было справедливое зерно.
– Может, мы сможем договориться и в пору уборки сделаем уроки короче? Или будем собираться хотя бы два раза в неделю? Но ведь совсем не учиться – не выход! К тому же, дети от шести до четырнадцати могут ходить в школу независимо от работы в полях?
– Кроме полей есть еще скотный двор. И птица. И уборка в доме.
– Но как-то же раньше они занимались! – воскликнула Алексис. – У вас же уже была школа!
– И туда ходили десять человек из двадцати двух, – вздохнул Колум. – Но вы правы – это надо менять. Завтра, когда будем разбирать школу, предложите своё решение, уверен, все с радостью пойдут вам навстречу.
– Мне навстречу? – нервно усмехнулась Алексис. – Разве учиться нужно мне?
– Вам нужна эта работа, – заметил Колум. – А детям – образование. Так что желание ваше должно быть обоюдным.
– Вы правы. – Алексис вздохнула и сорвала головку небесно-голубого цикория. Покрутив цветок в руке, она отбросила его в сторону и решительно посмотрела на священника. – Что ж, значит, мне надо как можно больше узнать о распорядке дня на фермах. Давайте спросим?
Всё оказалось не так сложно, как поначалу думала Алексис. Она, конечно, несколько раз пожалела, что не взяла с собой карандаш и бумагу, чтобы всё записать, но общие часы, которые можно выделить для обучения, уже складывались в голове.
Солнце уже царапало гору, и этот долгий, насыщенный день подходил к концу. Алексис стояла рядом с Колумом, прощаясь с последними прихожанами. Каннинги уже уехали – одна из младших близняшек раскапризничалась, и Мередит, сетуя на то, что забыла дома настойку укропа, шустро погрузила семью в повозку.
