Главный храм Церкви Грозного Мира, расположенный, само собой, не где-нибудь, а возле пристани, источника главного богатства города, был отделан и украшен с удивительной роскошью, совершенно не свойственной духу сурового и аскетичного бога.
– В Аскитоше такую роскошь не позволяют, – часто говорили друг другу прихожане Кориантуры.
Даже в беднейшем квартале города, растянувшегося от подножия до вершины холма, попадались детали, способные привлечь взгляд. Любовь к украшениям скрадывала бедность и внезапно обводила изящным орнаментом случайную арку, представляла нежданный фонтан в узком дворе, ярусы балконов с витыми коваными решетками, красоту, способную поднять настроение даже самому усталому, измученному и скучному человеку.
Но, само собой, и в Кориантуре имелось повсеместное размежевание непомерного богатства и вопиющего произвола властей. Это выдавала, в первую очередь, и скорость, с которой на дверях домов появлялись плакаты и объявления, сошедшие с печатных станков олигарха и в огромных количествах направляемые в перенаселенные города Ускутошка. В кварталах богачей содержание последних прокламаций комментировали сдержанно: «О, как мудро, какая прекрасная идея!» – в то время как на другом краю города тот же самый плакат прочитывали просто: «Ну и скверные же пришли времена, байвак все возьми!»
Большинство приграничных городов не отличались высокой религиозностью, здесь одна культура смешивалась с другой. Кориантура была редким исключением из этого правила. Несмотря на то, что в более ранние времена город назывался Утошки, он никогда, несмотря на созвучие старого названия, полностью не принадлежал Ускутошку. Экзотические народы с востока, например из Верхнего Хазиза или из Кай-Джувека, из-за пролива Чалца, приходили в этот город и поселялись здесь, принося с собой немалые богатства, которых не найти было в других городах Сиборнала, вливая свою энергию в архитектуру и искусство.
«В Кориантуре очень дешевы билеты в оперу, поэтому здесь очень дорог хлеб».
Кроме того, Кориантура была очень важным перекрестком. Отсюда открывались морские пути на юг, к Дикому Континенту, и – в военное ли, в мирное ли время – торговые суда без труда отправлялись отсюда в такие порты, как Дордалл в Панновале. К тому же, город-порт был конечной вехой на оживленных морских путях, ведущих к далекому Шивенинку и нивам Брибахра и Каркампана.
Далее, Кориантура была отмечена печатью древности, и нити, связующие ее с эпохами давно минувшими, уцелели. До сей поры в антикварных лавочках в переулках удавалось найти документы и книги, написанные на древних языках, утерянные штрихи и подробности прежнего житья. Казалось, каждый булыжник здешних мостовых уводит в прошлое. Кориантура пережила многие бедствия, что выпадают на долю приграничного города. Сразу за окраинами начинались и поднимались ступень за ступенью подножия великих холмов, в свою очередь образующих подножие приполярных гор, чьи острые пики охраняла холодная ярость ледяных шапок. С одной стороны перед городом раскинулось море, с другой были устроены крутые уступы – их требовалось бы преодолеть любому, кто вышел из диких степей Чалца с желанием войти в город. Никому из остатков армий кампаннлатских захватчиков, осиливших переход через степи, не удавалось еще взять штурмом эти эскарпы.
Кориантуру легко было защитить от любого врага, кроме наступающей зимы.
