В детстве поместье отца казалось Фашналгиду раем земным. Но теперь оно показалось ему прибежищем тоски и печали. Он увидел, сколько труда требовалось для того, чтобы поддерживать положение дел в поместье, покуда климат ухудшался, и понял, что не хочет иметь с этим ничего общего. Каждое утро он предпочитал выслушивать повторяющиеся разговоры отца, нежели присоединиться к братьям на полях. Потом он обычно удалялся в библиотеку, чтобы там задумчиво листать старые книги, которые когда-то зачаровывали его своими историями, и время от времени позволял себе пропустить стаканчик вина.
Часто капитан Фашналгид с горечью задумывался о том, что его жизнь проходит бессмысленно. Он даже не мог понять, в какую сторону влечет его желание. При этом, ввиду своей скромности, он не осознавал и не мог понять, сколько людей, в особенности – женщин, любило его по причине этого самого изъяна. Вступив в зрелый возраст, он имел поразительный успех.
При этом он отличался наблюдательностью. Через пару дней он заметил, что один из его братьев поссорился с женой. Возможно, размолвка между супругами была лишь мимолетной. Но Фашналгид немедленно начал симпатизировать даме. Чем больше он говорил с ней, тем меньше оставалось в нем намерений измениться. Он старался изо всех сил. Он рассказывал женщине о блеске военной жизни, одновременно опутывая ее сетью прикосновений, улыбок, изображая жалость, которая, конечно же, была неискренней, изображая печаль, которая отчасти была подлинной. Ему удалось завоевать ее симпатии, и она стала его любовницей. Это оказалось неожиданно легко.
Его поведение было совершенно иррационально.
В огромном двухэтажном сельском доме родителей эту связь не удалось уберечь от чужих глаз. Отравленный любовью или ее подобием, Фашналгид уже не мог вести себя осмотрительно. Он осыпал свою новую пассию нелепейшими подарками – плетеный гамак, двухголовый козленок, кукла, одетая солдатом, сундучок из слоновой кости с резьбой-письменами, излагающими знаменитые легенды Понипота, пара пекубов в подарочной роскошной клетке, серебряная фигурка хоксни с лицом женщины, колода игральных карт в янтарном футляре с большой жемчужиной, клавикорды, ленты, книги стихов и в довершение – окаменелый череп мади с гипсовыми глазами.
Он нанимал музыкантов из деревни, чтобы те пели ей серенады.
В свою очередь женщина, в экстазе от того, что рядом с ней впервые в ее жизни оказался мужчина, который ничего не знал и знать не хотел ни о картошке, ни о зерне, ни о пелламонтейне, танцевала для него на его веранде совершенно нагая, в одних лишь браслетах, которые он подарил ей, и пела для него удалые зиганки.
Это не могло продолжаться долго. Мрачная сельская нравственность не стерпела такого разврата. В одну из ночей братья Фашналгида засучили рукава и, ворвавшись в любовное гнездышко, разбили клавикорды и вышвырнули Фашналгида из дома.
– Абро Хакмо Астаб! – орал что было мочи Фашналгид. В поместье никто, даже наемные работники, не решались произносить такое ругательство вслух.
Во тьме он поднялся на ноги и отряхнул пыль с мундира. Двухголовый козленок принялся жевать его штанину.
Фашналгид добрался до окна своего старика-отца, где принялся выкрикивать попеременно ругательства и мольбы.
– Вы с матерью хорошо устроились, черт бы вас побрал. Вы из того поколения, которое считало любовь подвластной воле и сознанию. Воля и сознание поднимают нас над животными, а любовь идет от обычного скотства, так говорили поэты. Вы женились на всю жизнь, но разве это правильно, старые глупцы? Проклятье, мир изменился! На смену воле и сознанию приходит холод…
