Кларисса Вермонт умела ладить с людьми, находить их слабые стороны, общие интересы, а также ниточки, за которые еще никто не дергал. Очень скоро она перезнакомилась со всеми, волоча за собой Мирту, которую при каждой новой встрече выставляла вперед, словно победоносный флаг. Две баронессы с детьми, старый виконт, трое купцов с семьями, подозрительный тип, представившийся другом герцога Маранфорда, и один заморский княжич с любовницей явно не были способны оказать сопротивление разбушевавшейся мадам Вермонт, желавшей быть главной. Ей уступили без боя. Мирта не запомнила почти никого, кроме подозрительного типа. Мужчине могло быть и тридцать, или даже больше – хмурое лицо старит всех. Недовольная складка залегла между его бровей, а руки, сложенные на груди, выдавали нежелание с кем-либо водиться. Впрочем, если бы не его угрюмый вид, он был бы даже красив. Высокий, ладно скроенный, худощавый, с умным лицом и аккуратной стрижкой, не типичной для провинциалов, друг герцога мог быть сердцеедом, если бы не мрачный взгляд темных глаз, которым он одаривал каждого, кто хотел с ним заговорить. Кларисса предпочла выбрать жертву полегче и пронеслась мимо сумрачного типа побыстрее.
Мирте понравился его камзол, расшитый драконами, и в другой ситуации она повертелась бы рядом, рассматривая рисунок, но за ней пристально наблюдали тетки, которым было важно, чтобы невеста герцога «держала лицо». На их языке это означало: холодный тон, снисходительный взгляд, никаких улыбок, прямая осанка, гордо вздернутый подбородок. Так Мирта и прошествовала сквозь гостей, выдохнув с облегчением, когда демонстрация превосходства Готтендамеров закончилась, и ее поволокли наверх в «лучшие» покои.
Там и случилась заминка, а за ней еще одна встреча с угрюмым гостем, которая позволила Мирте, наконец, разглядеть драконов, пока тетка Асмодея ругалась с прислугой. А дело вышло так.
Дверь в заветную спальню уже манила Мирту обещанным покоем, когда тетка Асмодея вдруг остановилась у резкой арки с золоченными витыми колоннами, в нише которой скрывались створки дверей, покрытые красивыми узорами. Арка находилась в удалении от других покоев, где расположили знатных гостей, и сразу привлекла внимание Асмодеи.
– Что это? – требовательно спросила она, подражая тону Клариссы Вермонт. Мирте захотелось, чтобы хозяин поставил наглую Готтендамер на место, но Патрик Скобесски лишь снова откланялся и промямлил:
– Эти покои господин Леон занял, он раньше других прибыл.
– Мы его выселяем, – заявила Асмодея уверенным тоном. К ней на выручку спешила вторая жена полковника и еще одна тетка – Сильвия. Завидев подкрепление противника, Патрик не смог сдержать натиск и открыл двери, впуская гостей в покои.
Мирта до того устала, что входить не стала, предоставив теткам удовлетворять амбиции. Знала, что вмешиваться бесполезно. Опыт показывал, что ее начинали слушать, лишь когда дело касалось уроков пения. Мирта, и правда, хорошо пела и даже когда-то любила это делать – до того, как ее стали заставлять петь на всех смотринах. На новогоднем балу герцога ей предстояло исполнить с десяток баллад, текст которых она выучила плохо. Потратила время на рисование, прощаясь с холстами и красками – временно, как Мирта надеялась. Тетка Сильвия тоже забегалась, и урок Мирты не проверила. Девушка надеялась выучить слова в дороге, но сейчас не было сил даже на это. Каким-то образом метель сумела ее измотать, хотя все, что ей пришлось делать – сидеть в карете.
