– Я думаю, надо в одеяле, Ев… Коляску по такой грязи не протащим.
– Ну, в одеяле так в одеяле, – покладисто согласилась Евка. – Будем физические возможности включать, хватит с нас на сегодня психических. С одеялом ты хорошо придумала, особенно эти прихватки по бокам меня умиляют…
– А что делать, Ев? Как мама всегда говорила, голь на выдумки хитра!
Это и впрямь было ее собственное ноу-хау – пришить к одеялу специальные лямки, чтобы прихватывать было удобнее с двух концов. Потому что если одеяло просто в горсть прихватить, то оно могло и выползти из руки на середине пути. Мама на самом деле не была такой уж и легкой, как она все время ее убеждала. К старости кости человека тяжелыми становятся, будто каменными. Пока до бани то одеяло с мамой внутри доволочешь, последними силенками изойдешь напрочь…
– Я сегодня спереди подхвачусь, а ты сзади. Сзади вроде полегче нести, слышишь, Ев?
– Ой, да ладно… Я слабее тебя разве? – возмущенно отказалась Евка. – Тоже мне, нашла, кого жалеть… Да на мне еще пахать и пахать можно, если уж на то пошло!
– Ладно, не спорь… Сейчас я командую, поняла? Мою ж маму понесем… К тому же я тебя домой не отпущу, потому как сама не справлюсь. Я ж маму одна из предбанника в парилку не перенесу.
– Так это понятно… Ты как будто оправдываешься. И без вопросов даже… Первый раз, что ли?
– Ой, Евка… Ну что бы я без тебя делала, а?
– Это я бы что без тебя делала, Анька… И вообще, хватит молоть из пустого в порожнее, пора дело делать! Идем за тетей Соней, она заждалась нас, наверное…
И на сей раз доставка мамы до бани прошла вполне благополучно. И обратно ее тем же нехитрым способом отнесли, и Аня так же заботливо уложила ее в кровать, накрыв одеялом, как давеча Евка укладывала тетю Любу. Теперь можно расслабиться после такого трудного дня и самим вволю намыться-напариться…
Для начала посидели в предбаннике с устатку, помолчали немного. Потом Евка проговорила тихо:
– Я пива холодного с собой прихватила… Будешь, Ань?
– Давай… Чего-то расслабиться никак не могу… Со вчерашнего дня какие-то дурные предчувствия гнетут, представляешь? И мама еще… Все твердит, что помирать ей пора…
– Да ну, не верь! Это ж у всех стариков так. В межсезонье депрессуха накатит, и давай помирать! А потом снежок выпадет, зима разойдется морозцем, и опять вроде ничего, жить можно. Не бери в голову, Ань!
Аня кивнула, отхлебывая из кружки холодное пиво. Не любила она этого сомнительного напитка, не верила в его целебную силу, но сегодня почему-то захотелось вдруг. Может, и впрямь принесет расслабление? Ударит слегка в голову…
Но вместо расслабления пришла неприятная икота – организм не простил ей такого коварства. Отставила кружку с недопитым пивом от себя подальше, проговорила недовольно:
– Не буду больше… Ну его к черту, твое пиво, Евка… Попаримся лучше!
– Пойдем, что ж… – покладисто согласилась Евка.
Скинули полотенца, открыли дверь в парилку, шагнули в ее горячее духовитое нутро. Аня забралась на верхний полок, заверещала тут же испуганно:
– Только сильно не поддавай, Евка, а то я сварюсь! Без фанатизма, Евка, без фанатизма!
– Сейчас, сейчас… – ехидно проговорила Евка, набирая в ковшик воды. – Будет тебе и фанатизм, и шампанское, и какао с чаем, и все, чего душа пожелает!
Через минуту Аня уже верещала от всей души, чувствуя, как горячий пар настырно проникает в каждую клеточку. И даже перебралась с верхнего полка на нижний – там меньше жара. Евка вдруг спросила, глянув на нее пристально:
