Роберт с облегчением выдохнул:
– Именно так. Неужели моя неприязнь к ней так заметна со стороны?
– Очень заметна, – Мила еле сдержала улыбку.
– Мне даже как-то стыдно теперь. Но, тут уж ничего не поделаешь. Я выйду из больницы и начну всё заново.
– Что начнешь?
– И работу, и в целом жизнь. Буду более внимательным к себе, к семье. Начну следить за здоровьем. У меня еще столько нереализованных планов!
– Ты их обязательно реализуешь, – Мила по-детски поцеловала мужа в щеку, оставив след от модной розовой помады Ruby Rouse.
– Гаранян, протяните руку, капельницу будем ставить, – послышался голос медицинской сестры.
– Интересно, долго ли продлится вся эта процедура? – Мила и Ульяна стояли в коридоре здания суда и шептались. Обе в строгих костюмах. Блондинка Ульяна в небесно-голубых брюках и белой блузке, а брюнетка Мила– в чёрной рубашке в белую тонкую полоску и молочно-бежевых брюках. В напряженном ожидании, появится ли бывшая жена и попытается ли вступить в наследство Родиона, или откажется в пользу Ульяны и Кристины, что казалась чем-то из области фантастики.
– А вдруг все-таки не придет? – подбадривала Мила.
– Не фантазируй. Еще как придет. Она же не просто так телеграмму отправила. Милка, перед тобой так стыдно, ты всех пациентов сегодня бросила из-за меня.
– Какие уж тут пациенты, когда ваша с дочками судьба решается? – Мила приобняла сестру за плечо.
– Что на счет Роберта? Он еще не выходит один на улицу? – спросила Ульяна.
– Еще пару дней дома отлежится, и можно выходить. За руль нельзя садиться два месяца точно, пока зрение полностью не восстановится, насколько это возможно в его случае.
– А что врач говорит? Какие прогнозы?
– Сказал, очаги значительно уменьшились, иначе бы зрение не вернулось. Сейчас главное – продолжать лечение уже дома и контроль каждые три месяца в больнице.
– Дай то Бог, пусть он вернется к нормальной жизни.
Внезапно дверь в коридор распахнулась, и перед сестрами появилась упитанная женщина лет пятидесяти, небольшого роста с неаккуратно уложенными кудрями на коротких выкрашенных волосах и неровными толсто накрашенными стрелками на глазах. Она задыхалась после подъема по лестнице и сразу присела на стул, не поздоровавшись ни с кем. Сестры переглянулись. Мила одними глазами как будто задала Уле вопрос: «Это она?». Ульяна утвердительно покачала головой, на что Мила издала нервный смешок. Вслед за женщиной в дверях появились юноши – близнецы. Они, также не поздоровавшись, встали возле матери. Долговязые, совсем еще молодые, только достигшие совершеннолетия, они выглядели худыми и болезненными. Сходство с отцом-военным выдавал только рост ребят. Во всем остальном внешне они были очень похожи на мать.
– Можете проходить, вас ожидает судья, – пригласила в кабинет секретарь.
– Удачи, – шепнула Мила вслед сестре.
В небольшом зале суда, где уже ожидала пожилая женщина-судья в черной длинной мантии, было душно. У Ульяны началось головокружение и, казалось, ей не хватает глотка свежего воздуха. Поприветствовав всех участников разбирательства, судья принялась озвучивать, что и кому завещал Родион, после чего дала слово бывшей жене, дабы она объяснила, с какой целью подала иск в суд.
– Вот эта воровка решила, что подделает завещание моего бывшего мужа и отберет у нас с детьми квартиру, которая нам полагается! – первое, что в сердцах прокричала она, своим толстым пальцем нервно показывая в сторону Ульяны.
