– Мама, – в кухню неслышно вошла Кристина, – почему ты чемоданы собираешь? Мы на море едем?
Ульяна и Мила переглянулись. Присев на коленки напротив дочери, Ульяна произносила тяжелые для нее слова:
– Нет, дочка, на море мы пока не едем. Нам, к сожалению, придется переехать отсюда.
– Как переезжаем? Этой мой дом. Наш дом. Я не хочу переезжать, – возразила она, – тут всё папино. Папин кабинет, его коллекция оружия, его бинокли. Я не хочу это всё тут оставлять!
– Так вышло… Это больше не наша квартира… А бинокли…Забери все себе. Вот прямо из папиного кабинета всё, что тебе нравится, все забери. На память. Возьми сумку и сложи все папины вещи, какие захочешь.
Кристину пробила дрожь, её только-только сформировавшееся девичье тело покрылось мурашками, и она, громко зарыдав, закричала что было сил:
– Эта толстая крыса у нас отобрала дом? Да? Это она виновата? Ведь папа обещал мне, обещал, что я всегда буду жить здесь! В моей комнате!
– Тише, родная, ну что ты…– Мила присела на пол рядом с племянницей и прижала девочку к себе, – все будет хорошо, Бог с этой квартирой, у вас будет еще лучше, еще красивее!
– А я не хочу красивее, я хочу нашу! Тут папа с нами жил, – блузка Милы промокла от слёз Кристины, но она всё крепче прижимала ее к себе, еле сдерживаясь, чтоб не заплакать.
– Прости меня, доченька, – уставившись в одну точку, произнесла Ульяна, – не смогла я дойти до конца. Не смогла крышу над головой нам оставить. Уже во второй раз я пропадаю. Почему же мне так не везет?
Поднимаясь по ветхому подъезду, стены которого были облуплены, а сверху везде свисали куски штукатурки, сёстры старались идти быстро, чтоб на их головы не посыпалась побелка, даже некасаясь пыльных треснувших перил. Из одной квартиры были слышны крики и звуки побоев, а из той, что была рядом – громкий лай нескольких собак. На одном из этажей по перилам пробежала кошка, оставив после себя неприятный запах.
– Удивительно, наш Марс настолько чистоплотный пёс, что в доме вообще запаха в воздухе нет. Если не знать, что у нас живет собака, никогда не догадаешься, – причитала Мила.
– Это еще и от хозяев зависит. Вы тоже любите чистоту, Тома помогает, поэтому так, – Ульяна запыхалась, дойдя до последнего, пятого этажа старой «хрущевки» на краю города.
– Вот эта дверь? Зелёная? – показала Мила на железную, давно нуждающуюся в покраске входную дверь. Ульяна кивнула, параллельно пытаясь найти в сумке ключи.
– Надо ее менять. А сделка когда?
– Завтра утром. Задаток я отдала из сбережений в банке, а основную сумму мне «мадам» обещала привезти, – повернув ключ, сказала Ульяна, – ну, проходи, осматривайся.
Вошедших встретила строительная лестница, перегородившая всю прихожую. Бывшие хозяева начали ремонт, но так и не успели его доделать, бросив всё на самом раннем этапе. Повсюду валялись газеты, полиэтиленовые рулоны, доски и мешки с цементом. Чтоб хоть как-то нормально дышать, пришлось открыть все окна. Никакой мебели в маленькой квартире не осталось. Она представляла из себя одну комнату, разделенную перегородкой, с микроскопической кухней и такой же крохотной ванной комнатой.
– За перегородку поставим кровать девочек и письменный стол для уроков. А вот тут – диван и телевизор. Который нужно еще купить…
– Она тебе даже мебель не разрешила забрать?
– Только двухъярусную кровать… сказала, брезгует после нас её использовать для своих «прекрасных» сыновей.
