Мне кажется, что с детьми нужно говорить, как со здравомыслящими. Они умные и смышленые, если правильно подобрать слова, то должны все понять.
— Я не хочу к доктору, — канючит.
— Моя хорошая, надо, — мягко настаиваю. Внутри бушует настоящий ураган из эмоций, но внешне надо оставаться спокойной. Я ведь взрослая, должна отвечать за ребенка. — Когда сильно ударилась и потом становится больно, нужно показаться врачу, — опять поясняю. Машенька меня терпеливо слушает. — Покажи, где болит?
— Нигде, — шмыгает носом. А я смотрю на девочку и впадаю в ступор.
— Тогда почему ты плачешь? — я не понимаю.
Малышка смотрит на меня, как на самое глупое существо на планете. Ее бровки подлетают наверх.
Маша удивлена настолько, что забывает про свой плач. Он ей становится не интересен.
— Первой к папе хотела, — надувает губки, куксится.
— И все? — не успеваю скрыть шока. У меня банально нет слов!
Я уже столько всего напридумывала! Даже вспомнила, как действовать при открытом переломе, каким образом отличить два вида кровотечения и куда накладывать жгут при каждом из них!
А Машенька всего лишь хотела к папе первой прибежать.
— Как тут моя принцесса? — раздается за спиной приятный мужской голос. Сижу, не двигаюсь. Мне стыдно посмотреть мужчине в глаза.
— Нормально. — Маша бурчит тихонько.
— Когда нормально, не плачут, — парирует. — А еще не убегают от нянь! — добавляет строго.
От нянь… У этих двух прекрасных детей нет мамы. Нет самого надежного и верного человека, нет того, к кому можно прижаться, что бы в жизни ни случилось. Или просто подойти и обнять.
Нет того, чьи объятия лечат. Кто испечет булочки или приготовит неимоверно вкусный пирог. Кто научит Машеньку следить за собой, стрелять глазками, поможет стать самой красивой.
А еще будет тайком от остальных членов семьи покупать приятные мелочи и распихивать их по детским карманам.
У Паши и Маши нет мамы. Самого главного человека в жизни каждого малыша.
— Папа, она нас ругала, — встревает в разговор Паша. По мальчику видно, он очень хочет что-то сказать.
— Раз ругала, значит, вы заслужили! — Отец близнецов остается непреклонен. Я категорически не согласна с данной фразой! Кусаю губы, чтобы не начать возражать.
— Здравствуйте, — поднимаюсь на ноги, поворачиваюсь. На стоящего напротив мужчину стараюсь лишний раз не смотреть. — Мак, тебе как обычно? — обращаюсь к тому, кто в моем заведении постоянный гость.
— Я вечером заеду, — произносит он. — Сейчас мне будет некогда.
— Хорошо, — говорю чуть более спокойно и расслабленно, включаю профессионализм, и сразу становится легче. — Вы отец Маши и Паши? — обращаюсь к высокому красивому мужчине.
— А что, не заметно? — Он пытливо выгибает бровь. Тут же тушуюсь. Я не привыкла к подобному обращению.
— Малыши сыты, я их накормила, — почему-то хочется пояснить. Под пытливым взглядом холодных голубых глаз становится некомфортно.
— Сколько? — спрашивает, глядя на меня.
— Что «сколько»? — не понимаю. Рассеянно хлопаю ресницами, хмурюсь.
— Сколько я вам за это должен? — Он говорит так надменно, что я обалдеваю. Не мужчина, а одна ходячая спесь!
— Нисколько, — отвечаю ему. — Это ведь дети! Они потерялись и хотели кушать. Мне несложно их накормить.
Да и любой другой в моей ситуации поступил бы так же! Но об этом решаю промолчать. Я владелица заведения и поступила так, как велело мне мое сердце.
— Мои дети не нуждаются ни в чьих подачках, — своими словами меня убивает. — Я благодарен вам за помощь, но вы сейчас выставите счет, и мы пойдем.
