— Павлик, не стоит доставать ее из пакета, — говорю строго.
Кричать и ругаться бесполезно, нужно набраться терпения и объяснять. Что я и делаю.
— Это не теплый снег, малыш, — киваю на пакет. — Это мука. Из нее пекут пирожки и делают пельмени. Из нее много что делают, — продолжаю заговорщицки. — Даже макароны!
— Макароны? — Глаза мальчишки горят от восторга. — Из муки?
— Ну конечно, — смеюсь. — А ты из чего думал?
— Значит, макаронного дерева не существует? — На меня печально смотрит Машенька. Бровки домиком, губки надуты, вот-вот расплачется от горького разочарования.
— Малыш, — сердце тает. — Ну ты не расстраивайся, — душу рвет на части. Горе девочки не описать.
— Забава Ильинична, все в порядке? — К нам подходит невысокий грузный мужчина в белом халате и колпаке. Пекарь. — Может, помощь какая нужна?
— Афанасий Никитич, не переживайте, мы сами справимся, — мягко отказываю мужчине. Я хочу замесить тесто с малышами одна. Без посторонних. — Вы рыбный пирог поставили в духовку?
— Конечно! — кивает. — На очереди курник.
— Замечательно! — подбадриваю мужчину. — Вы не забыли добавить ту специю, которую я вам принесла?
— Нет, что вы. — Добиваюсь желаемого, пекарь отходит в сторону, оставляя меня вновь наедине с детьми. — Как я мог ослушаться начальство? — бурчит под нос. Ухмыляюсь.
Чтобы Никитич в свое тесто добавил еще какую-то ерунду? Рассмешили! У него все четко выверено и размечено. Там не просто тесто, там произведение искусства!
Благодаря Афанасию Никитичу в булочной самая вкусная выпечка во всем городе. Он волшебник!
И соучредитель, как и я.
— Мань, не плачь, — успокаивает сестру Павлик. Смотрю на нее, вспоминаю себя в детстве и не знаю, как помочь.
Но тут на помощь приходит мое воображение, губы расплываются в улыбке. Я знаю, как помочь малышке исполнить мечту!
— Машенька, макаронное дерево существует, — произношу уверенным голосом. Она поднимает на меня полные надежды глаза.
— Правда? — спрашивает с благоговением.
— Конечно! — киваю. А сама тем временем поглядываю на изучающего муку Пашу.
Такое чувство, что мальчик первый раз в жизни ее увидел. Он с интересом сжимает ее между пальцами, стряхивает с кистей, наблюдает за полетом микроскопических частичек. Прям залип.
— А почему тогда у меня ни одно дерево не выросло? — продолжает Маша. — Я сажала в землю, к колючке. Но ни одна макарошка не выросла, — вздыхает. — Эх.
Представляю картину, как малышка сажает макаронину к кактусу в надежде, что та прорастет, и не знаю, то ли смеяться, то ли плакать.
— Надеюсь, ты не спагетти сажала? — хихикаю.
— Не! — крутит головой в разные стороны. — Рожок! — заявляет гордо. А я стою и хлопаю ресницами. Ого! Малышка разбирается в названии макарон….
Интересно, а их папа знает, какие они? Или с утра до вечера пропадает на работе и пропускает все самое важное в жизни своих детей?
Почему-то мне кажется, второй вариант ближе. Марк слишком занят насущными делами и не думает, что малыши быстро вырастают, потом будет сожалеть об упущенных возможностях. Но время вспять не повернуть.
— Паша, стой! — кидаюсь вперед, в последний момент успеваю поймать летящего на пол мальчишку. Он заигрался до такой степени, что завалил стул.
Подхватываю мальчика на руки, прижимаю к груди. Там бешено колотится сердце.
— Не пугай меня так больше, пожалуйста, — прошу его.
— Хорошо, — шепчет испуганно. Крепко держится за меня. — Я больше не буду.
