– Может быть, вы тоже нам споете? – обрадовалась Эша.
– Этим я бы выказал неуважение к хозяйке, – в легком ужасе возразил Валбур.
– Отчего же? – Фелла протянула ему линги. – Спойте. Вы выручите меня. Иначе они вынудят меня развлекать их весь вечер в одиночку.
Инструмент был слишком легким для него. Щипки торчали из специальной прорези в боку. Похоже, их никогда прежде не вынимали. Валбур извлек один и осторожно провел по струнам. Линги ответили послушным перезвоном.
– Я играю одной рукой, – словно извиняясь, предупредил Валбур.
Он снова посмотрел на Феллу и увидел на её губах улыбку. Она ждала. Они все ждали.
Лиадран ты моя Лиадран!
Как же так нас с тобой разлучили?
Кто погиб от полученных ран?
Кони ржали, копытами били…
Валбур сам не понял, почему запел именно эту песнь. К веселому дню рождения она подходила ничуть не лучше, чем та, которую исполнила Фелла. Вероятно, настроение заразно. Правда, он попытался спеть её не как прощальную, а как героическую, на подъеме:
…Лиадран ты моя Лиадран!
Мы оправимся скоро от ран.
Нам откроются дальние дали,
И утешатся наши печали…
Кое-что ему, видимо, удалось, потому что слушатели встретили последний долгий аккорд хлопаньем в ладоши, улыбками и просьбами продолжать. Валбур подмигнул Тому и затянул, осторожно постукивая в такт по гладкому боку лингов:
А я, бум-бум, иду, бум-бум
И песенку пою.
О том, бум-бум, как тут, бум-бум
Слагаю жизнь мою.
И день, бум-бум, и ночь, бум-бум,
Я не смыкаю глаз.
Удар, бум-бум, второй, бум-бум,
Слагаю я рассказ.
Сидевшие за столом уже дружно подпевали:
Топор, бум-бум, и нож, бум-бум
Пускаю смело в ход.
Избу, бум-бум, забор, бум-бум
Слагает мой народ.
Направо – бум, налево – бум.
Куда ни брошу взгляд,
Растет, бум-бум, цветет, бум-бум
Слагает стены град…
– Я тоже её знаю! – воскликнул Том. – И даже знаю, кто её сочинил!
– И кто же? – Пользуясь случаем, Валбур передал линги обратно Фелле.
– Мали-строитель!
– Мали-силач, – поправил Буллон.
– Ну да, а также борец и прочее, и прочее, – подхватил Биртон. – Некоторые до сих пор исповедуют его культ.
– Не вижу в этом ничего странного, – заметила Дэлсин. – Он многое умел и многому научил наших предков. Особенно строителей.
– Думаешь, такой Мали существовал на самом деле? – спросила Фелла, засовывая щипок обратно и поглаживая притихшие струны.
– А почему бы и нет?
– Он был великаном, – ответил за сестру Том. – У него была почти черная кожа. Он никогда не мылся. А волосы у него были как шерсть у барашков – кучерявые.
Дэлсин пожала плечами.
– О героях принято судить по поступкам, а не по внешнему виду.
– Времена героев прошли, – сказала Эша, переглядываясь с Феллой.
– Говорят, какой-то герой объявился перед самой зимой в Пограничье, – напомнил Пент.
– Ты про того, который на глазах у всего туна будто бы один разогнал полчища дикарей? – переспросил брата Смирл.
– Если он такой герой, то почему никто про него ничего не знает? – покачала головой Эша. – Настоящие герои не бегают от славы и не боятся её.
Валбур посмотрел на Биртона. Тот понимающе улыбнулся.
В дверь громко постучали. Явно не рукой, а чем-то твердым.
– Именем замка, откройте! – крикнули с улицы.
Все озадаченно переглянулись.
– Это ещё что? – Буллон встал из-за стола и перешагнул через лавку. Эша ухватила мужа за рукав. – Погоди, тут какая-то ошибка. Надо выяснить. Я наших знаю.
Он вышел в сени.
Том, почувствовав неладное, сполз под стол и затаился.
